Г. И. Абелев

Л. А. Зильбер –
иммунолог, вирусолог, онколог.
К 90-летию со дня рождения

ВОНЦ АМН СССР, Москва

Академик АМН СССР Лев Александрович Зильбер (1894–1966) относится к числу наиболее ярких представителей отечественной иммунологии советского периода. Область его деятельности крайне разнообразна при внутреннем единстве его интересов. ¹

Л. А. Зильбер начал свою деятельность в 1919 г. как военный врач почти сразу же после окончания Московского университета по естественному и медицинскому отделению. В 1920 г. в госпитале Ростова-на-Дону он делает свою первую научную работу – испытывает метод аутосеротерапии для лечения больных сыпным тифом [5]. Здесь же он доложил результаты этой работы на военно-санитарной комиссии Южного фронта и познакомился при этом с крупным микробиологом и иммунологом того времени профессором Ростовского университета В. А. Барыкиным, резко раскритиковавшим работу молодого врача. Но эта встреча привела Л. А. Зильбера в лабораторию В. А. Барыкина, теперь уже в Москве, где с 1921 по 1928 г. он проводит серию работ по физико-химической теории иммунитета, крайним сторонником которой был В. А. Барыкин. Физико-химическая концепция иммунитета предполагала, что иммунизация ведет не к образованию дискретных белков-антител, а к изменению физико-химических свойств коллоидов сыворотки крови, в результате чего они приобретают способность агглютинировать бактерии, преципитировать антиген, связывать комплемент и т. п. (см. [1]). Здесь Л. А. Зильбер концентрирует свои интересы на явлениях параиммунитета, в которых нет соответствия между возбудителем инфекции и специфичностью возникающего иммунного ответа.

Наиболее интересными работами этого периода представляются исследования Л. А. .Зильбера по наследственной трансформации вульгарного протея в организме сыпнотифозной морской свинки [б] и монография «Параиммунитет» [7], где собраны и проанализированы все аргументы против мнения о строгой специфичности явлений иммунитета и дан всесторонний анализ этого и сейчас ещё мало понятного явления.

В 1929–1931 гг. Л. А. Зильбер возглавляет кафедру микробиологии и медицинской бактериологии Азербайджанского медицинского института и руководит Институтом микробиологии им. Мусабекова в Баку. В это время он занят в основном проблемами инфекционной микробиологии, включая ликвидацию вспышки чумы [17].

В 1932 г. Л. А. Зильбер возглавил кафедру микробиологии Центрального института усовершенствования врачей в Москве и стал научным руководителем Института микробиологии им. И. И. Мечникова. К этому периоду относятся его работы по АД-вакцинам и «аллобиофории» вирусов и микроорганизмов. Принцип АД-вакцин был предложен Л. А. Зильбером на основе его ранних работ по термоинактивации антигенов и антисывороток в присутствии антиденатурантов – глицерина или сахарозы. Прогревание бактерии в присутствии антиденатурантов приводило к их инактивации без утраты антигенных свойств, что и было использовано Л. А. Зильбером для приготовления вакцин, которые получили в то время практическое использование [8].

В 1937 г. Л. А. Зильбер и В. А. Любарский выпускают превосходное руководство по общей иммунологии «Иммунитет» [23], которое легло в основу и двух последующих курсов Л. А. Зильбера: «Основы иммунитета» [13) и «Основы иммунологии» [14]. Эти книги были настольными руководствами для отечественных иммунологов в течение почти трех десятилетий.

Работы по аллобиофории, т. е. симбиозу вирусов и бактерий, приводят Л. А. Зильбера к вирусологии, которая все больше привлекает его новыми для микробиолога необозримыми перспективами. В 1933–1934 гг. Л. А. Зильбер ведет активную работу по организации вирусологических исследований в СССР и добивается создания первой в нашей стране научной вирусологической лаборатории – Центральной вирусной лаборатории при Наркомздраве РСФСР, которая начала работать в 1935 г. одновременно е отделом вирусологии АН СССР, в организации которого Л. А. Зильбер принимал самое деятельное участие.

Дальневосточная экспедиция Л. А. Зильбера и его молодых учеников в 1937 г. была чрезвычайно плодотворной и основополагающей для создания советской школы медицинских вирусологов. За один сезон был открыт вирус и переносчик дальневосточного весенне-летнего клещевого энцефалита [9]. Эта работа относится к классическим в области медицинской вирусологии. Исследования по клещевым энцефалитам были обобщены Л. А. Зильбером в монографии, вышедшей в свет в 1945 г. [10).

В 1944 г. Л. А. Зильбер организует вирусную лабораторию в Институте эпидемиологии и микробиологии им. Н. Ф. Гамалеи. Все больше и больше внимания он уделяет вирусологии рака. Основой этих исследований служит его вариант вирусной теории рака, согласно которому вирус лишь вызывает злокачественную трансформацию клеток, но не нужен для существования собственно опухолевых клеток, либо потому, что он вызывает мутацию в трансформированных клетках, либо потому, что переходит в «маскированную» биологически неактивную форму [11, 12].

Основой для вирусогенетической теории происхождения опухолей послужили эксперименты Л. А. Зильбера по перевивке «канцерогенных» опухолей животных бесклеточными экстрактами, когда перевивки удавались лишь на самых ранних этапах возникновения опухолей [11]. В поисках следов вируса в сформированных и уже «безвирусных» опухолевых клетках Зильбер обращается к иммунологическим методам, сначала классическим – преципитации и РСК, а затем, в 1948 г., разрабатывает свой собственный подход – реакцию анафилаксии с десенсибилизацией [22]. В этой реакции свинок сенсибилизировали опухолевым антигеном, через 3–4 нед. десенсибилизировали соответствующей фракцией нормальной ткани, а для разрешающего введения им вновь вводили исходный опухолевый антиген. Анафилактическая реакция свидетельствовала о наличии в опухоли антигена, отсутствующего в десенсибилизирующем, т. е. нормальном, материале. Реакции анафилаксии с десенсибилизацией довелось стать как бы «оружием первого прорыва» в создании иммунологии рака.

К началу 59-х годов практически прекратились разрозненные попытки найти в опухолях специфические антигены. Более того, возникшая иммуногенетика и законы трансплантаций Снелла, полученные именно на опухолях, казалось бы, принципиально исключали такую возможность (см. [30]). Однако именно в это время полной безнадежности работами Л. А. Зильбера (см. [15]), P. Gorer (См. [29]) и L. Foley [28] создаются основы иммунологии рака.

С этого времени интересы Л. А. Зильбера все более концентрируются на проблемах иммунологии рака, которые разрабатываются им в неразрывной связи с вирусологическим исследованием опухолей. В обеих областях им сделан ряд основополагающих экспериментальных работ и фундаментальных обобщений [15, 20]. В иммунологию Л. А. Зильбер вошел именно как один из основателей иммунологии рака. И, как у каждого основателя, вклад его был уникален и далеко не исчерпывался чисто научным значением.

Когда мы ретроспективно оцениваем роль большого ученого в становлении и развитии научного направления или целой области науки, мы стремимся увидеть в современной системе знании те факты, которые были им впервые установлены или сформулированы, или доведены до ясности, те из используемых сегодня методов, которые были им созданы, и те оправдавшиеся сегодня идеи, которые были впервые им высказаны. Мы также, и далеко не в последнюю очередь, смотрим, кто из современных нам исследователей вышел из его школы.

Оценивая с этих позиций научный вклад Л. А. Зильбера, ясно видишь, насколько богаче, глубже и многограннее была его роль в реальном и живом становлении иммунологии рака – одной из наиболее респектабельных сегодня областей теоретической и практической онкологии.

Ученый стремится понять природу интересующею его явления. При этом он создает свое гипотетическое представление об интересующем его предмете и ищет свои пути для его проверки. Вольно или невольно он стремится утвердить свои представления и подходы как универсальные или по крайней мере как наиболее плодотворные. И это проходит красной нитью через его работы, доклады и полемику. Эта «составляющая» деятельности ученого играет особую роль в период создания повой области науки, когда она существует лишь в воображении немногих пионеров. Во вкладе Л. А. Зильбера пропаганда плодотворности вирусологического и иммунологического подходов к изучению рака играет первостепенную роль.

Л. А. Зильбер вошел в онкологию в довольно глухую пору ее развития – в середине – конце 40-х годов. Он вошел как микробиолог-вирусолог с представлениями, подходами и критериями микробиолога.

«В то время казалось, что изучение этой проблемы лежит вне возможности микробиологического эксперимента. Гипотеза о раке как инфекционном заболевании была безнадежно скомпрометирована. Вирусная гипотеза располагала очень малыми данными... На что мог рассчитывать микробиолог, взявшийся за изучение проблемы рака? Вполне естественно, что микробиологов, которые стали бы на этот путь, было очень мало... Мне казалось, однако, что вирусологические и иммунологические методы могут принести пользу в изучении этой таинственной болезни, и мы начали ее изучение, сознавая, что трудности и разочарования будут нашим уделом» [20] .

Вступив в область онкологии, Лев Александрович проявил такую энергию, убежденность и свежесть экспериментального подхода, что сразу же увлек за собой многих исследователей. Одни поддавались энергии и убежденности Л. А. Зильбера и шли прямо за ним, в русле его методических подходов и теоретических представлений. Другие вовлекались из-за своего несогласия с трактовкой эксперимента, или с адекватностью метода, или с общей концепцией автора. Но и в тех и в других Л. А. Зильбер возбуждал интерес и уверенность в плодотворности работы в иммунологии рака, передавая им свои интерес и свою уверенность.

Его работы, доклады, лекции были как бы вспышками, освещающими совершенно новые, до того не существовавшие области и проблемы онкологии. Они показывали, что здесь можно плодотворно искать, красиво и интересно работать. И в область иммунологии рака втягивались согласные с Л. А. Зильбером и совеем с ним не согласные, но именно им увлеченные и вовлеченные.

Нет сомнений, что именно благодаря Л. А. Зильберу иммунология рака стала одним из главных н наиболее широко представленных направлений в нашей онкологии, включающим самые разнообразные ее аспекты. При этом большинство онкоиммунологических групп и лабораторий ведет свое начало с конца 50-х – начала 60-х годов, периода наивысшей активности онкологической деятельности Л. А. Зильбера. Важно отметить, что в мировой онкологии иммунологическое направление в то время лишь начинало оформляться и специальных лабораторий этого профиля почти не было.

Как сформулировать это влияние Л. А. Зильбера на формирование иммунологии рака, как выразить его в цифрах, в каких индексах цитирования, в каких единицах убеждения, уверенности, умения привлекать и обаяния? Силу этого влияния я испытал и на себе, на своей научной и человеческой судьбе, но науковеды еще не придумали способов измерения этой силы, одной из главных в движении науки.

Я думаю, что в основе способности Л. А. Зильбера влиять на людей и вовлекать их в мир своих идей и интересов лежала подлинность чувств и стремлений. Все его искусство заключалось в том, что он умел передать окружающим ощущение захватывающей перспективы, надежды, уверенности и красоты. В основе его подлинности лежал неподдельный интерес и риск. Л. А. Зильбер искал риск, часто сам его создавал. Риск, по-видимому, обострял его ум, решительность, делал более сосредоточенным. И то, что он сам первый, без расчетов и колебаний уходил в рискованную область, готовый потерять все ради подлинного успеха, уверенный в удаче, смелый, бесстрашный и благородный, придавало особую красоту и убедительность его словам, поступкам и призывам. Вот высказывание В. А. Энгельгардта о нем: «Как Сирано де Бержерак, он мог гордиться белым султаном своего боевого шлема: он пронес его незапятнанным через жаркие бон на полях научных споров...» [27].

Передо мной на фотографии 1965 г. участники Международного симпозиума по иммунологии опухолей в Сухуми, главным организатором которого был Л. А. Зильбер. Это был один из самых ярких и значительных симпозиумов по иммунологии рака в то время. Среди его участников были Дж. Клейн и Г. Шегрен (Швеция), Г. Хюбнер, А. Сэбин, Дж. Мельник, X. Копровский, Ч. Саутэм, А. Принс и Д. Вейсс (США), П. Грабар (Франция), Дж. Мезен и X. Деккерс (Бельгия), X. Хираи (Япония). Советских онкоиммунологов представляли П. Н. Косяков, Г. И. Дейчман, Г. Я. Свет-Молдавский, Г. И. Авдеев, Б. А. Лапин, А. Д. Альтштейн и группа непосредственных сотрудников Льва Александровича – И. Н. Крюкова, О. М. Лежнева, Н. В. Энгельгардт, Л. А. Людоговская, Н. К. Храмкова, А. И. Гусев и автор этой статьи.

Я могу с полной определенностью утверждать, что каждый из перечисленных мной участников симпозиума испытал на себе сильное влияние Л. А. Зильбера. Все они пришли в иммунологию рака после него, и работы Л. А. Зильбера или общение с ним были серьезным фактором, повлиявшим на их решение. Влияние Л. А. Зильбера было много шире и многообразней его непосредственного научного вклада в развитие проблемы.

А вклад этот был основополагающим. Прежде всего это касается методической базы. Анафилаксия с десенсибилизацией стала первым – ярким, изящным и нетрадиционным решением, давшим совершенно новый подход к установлению антигенной специфичности опухолей – самой основе иммунологии рака. Именно эта реакция показала, как можно совершенно по-новому подойти к решению старой и чрезвычайно трудной онкологической проблемы, которая, как тогда казалось, находилась в тупике. Анафилаксия с десенсибилизацией, предложенная Л. А. Зильбером, показала, что есть пути к решению проблемы и в этом было ее огромное значение. На смену этому методу вскоре пришли другие: более «разрешающие», как, например, и иммунодиффузионные; более информативные, как иммунофлюоресцентные; более значимые, как иммунизация в сингенной системе. По прорыв был совершен с помощью анафилаксии, а все. что было дальше, определялось этим первым прорывом, При этом надо иметь в виду, что и это «дальше» во многих случаях впервые выходило из лаборатории Л. А. Зильбера. Так, именно здесь впервые была разработана система анализа опухолей «на уровне индивидуальных антигенов» и были получены первые препараты очищенных антигенов, появляющихся или утрачивающихся в опухолях, а также и первые препараты моноспецнфических антител к ним (см. [18, 20}). Именно отсюда вышла одна из самых первых работ, показавших, что специфические антигены опухолей могут быть выявлены методом мембранной иммунофлюоресценции на живых клетках [25).

Отсюда, из лаборатории Л. А. Зильбера [18], пошли по нашей стране иммунодиффузия и иммунофлюоресценция тканевых антигенов, нммуноауторадиография, иммунизация опухолями в сингенной системе [21]. Иммунологические эксперименты на чистых линиях животных в нашей стране вышли из лаборатории Л. А. Зильбера [21]. Мне хотелось бы напомнить и метод, которым очень увлекался Л. А. Зильбер в 1958–1960 гг., – получение антител к специфическому антигену на фоне толерантности к перекрестно реагирующим антигенам (см. [20]). Работая в этом направлении, Л. А. Зильбер столкнулся е другой проблемой – патогенностью вируса куриной саркомы для млекопитающих. Но принцип остался, модифицировался и сейчас применяется для получения антиидиотипических сывороток.

Из основополагающих результатов, полученных в лаборатории Л. А. Зильбера, следует указать прежде всего на первоначальное обнаружение антигенной специфичности опухолей. Это был первый результат, стронувший проблему с мертвой точки. Далее идут работы по обнаружению растворимых антигенов в опухолях, индуцированных вирусами: в папилломе Шоупа [26|, саркоме Рауса [3, 4] и раке молочных желез мышей [24]. Это – превосходная серия работ, несколько опередившая свое время. В них абсолютно четко было показано, что в вирусных опухолях имеются антигены, не входящие в состав вируса или. его мембраны, по индуцированные этим вирусом. По-видимому, в случае папилломы Шоупа был выявлен аналог Т-антигена, впоследствии описанного для вирусов полиомы и SV40, в случае саркомы Рауса – внутренний антиген вируса (CSA-1 или GOFAL-антиген), синтезируемый в большом избытке, а в случае вируса рака молочных желез это был структурный антиген вируса Биттнера. Эти антигены были описаны за 3–5 лет до их переоткрытия и чрезвычайно широкого использования в вирусологии и иммунологии рака Эти работы были сделаны очень хорошо, на вполне адекватном методическом уровне, но они, как уже говорилось, несколько опередили свое время. Состояние вирусологических исследований в то время не позволяло оценить роль этих антигенов в изучении отношении вируса и клетки.

Далее я хочу остановиться на замечательной работе О. М. Лежневой и Л. А. Зильбера [25] по иммунофлюоресцентному выявлению специфических антигенов на мембране «метнлхолантреновых» сарком с помощью антисыво-роток, полученных в сингенной системе. Эта первоклассная работа, сделанная независимо от работы Möller, появившейся несколько ранее, показала, что таким путем можно выявлять специфические антигены, продемонстрировала возможность получения антител к мембранным антигенам «канцерогенных» опухолей и дала прямой метод анализа таких антигенов. И эта работа на много лет опередила свое время.

Антиген рака желудка, который был впоследствии обнаружен в эпителии кишечника – своеобразный антиген «метаплазии» эпителия, был впервые найден Л. А. Зильбером и Л. А. Людоговской [16]. И опять опережение своего времени, и слишком жесткие и определенные требования к результатам, помешавшие проанализировать до конца эту интересную и важную ситуацию. И, наконец, эмбриональный антиген в опухолях. И найден, и очищен, и понят он был прямыми учениками и сотрудниками Льва Александровича, всегда державшего эти работы в центре своего внимания [см. 2].

Говоря о вкладе Л. А. Зильбера в иммунологию рука, нельзя не сказать и о большом цикле работ на обезьянах Сухумского института экспериментальной патология и терапии АМН СССР, получивших лейкемическую кровь людей и у которых развились впоследствии острые лейкозы и лейкозоподобные состояния. Эти исследования, приведшие к изоляции нескольких онкогенных вирусов приматов, были начаты Львом Александровичем совместно с Б. А. Лапиным в 1966 г. незадолго до смерти Л. А. Зильбера.

Говоря об идеях Л. А. Зильбера, вошедших в сегодняшнюю иммунологию рака, я хотел бы подчеркнуть еще раз, что Лев Александрович по своей, так сказать, идейной платформе всегда оставался микробиологом. Поэтому вирус для него никогда не был «обособившимся» геном, но всегда самостоятельным микроорганизмом, чужеродным для клеток хозяина. Интеграция с геномом хозяина была особой формой его адаптации к условиям существования. И вирус, и его антигены, по взглядам Л. А. Зильбера, были чужеродны для клеток хозяина. Вертикальной передачей вируса была передача вируса через яйцеклетку, а не «генетическая» инфекция. Я думаю, что понятие «эндогенные онковирусы» было чуждо концепции Л. А. Зильбера, оно появилось через несколько лет после его смерти.

Стремление видеть едва ли не во всех специфических опухолевых антигенах следствие присутствия вируса в клетке было в высшей степени характерно для Л. А. Зильбера. И очень интересно, что последующий ход развития иммунологии рака подтвердил во многих случаях эти предположения. И даже антигены опухолей, индуцированных канцерогенами, согласно исследованиям последних лет, по крайней мере отчасти являются антигенами активированных эндогенных вирусов.

Прошло 18 лет после смерти Л. А. Зильбера. При его жизни интеграция вирусного и клеточного геномов – сегодня школьная истина – еще была лишь смелой гипотезой. Еще не были открыты эндогенные вирусы, еще не было даже вирусных онкогенов, не говоря уж о клеточных. В иммунологии еще не знали о Т-лимфоцнтах, клеточная иммунология – основа противоопухолевого иммунитета – лишь начала складываться.

Было бы несерьезно искать в высказываниях Л. А. Зильбера сегодняшних формулировок. Не в них значение его идей и работ, а в том, что они создали плацдарм для начала наступления и пробивали пути для этого наступления, сделав возможным и само существование иммунологии рака и ее сегодняшний день.

Страстность, убежденность и романтизм Льва Александровича хорошо известны всем, кто работал или встречался с ним. Но здесь мне хотелось бы вспомнить и о другой особенности его личности или даже характера, которую я назвал бы широтой взгляда или органической культурой. Эта черта проявлялась у Л. А. Зильбера в подходах к научным и научно-организационным проблемам, в отношениях с людьми или выборе жизненной позиции. Лев Александрович был способен как бы подняться над конкретной научной работой, увидеть ее как деталь в общей структуре данной области науки, понять ее смысл и место в общей проблеме, сформулировать саму эту общую проблему, пути и подходы к ее решению.

В глубоком понимании и остром чувстве поступательного движения всей научной области, в постоянном соизмерении своих задач, своих научных и человеческих позиций с этим историческим ходом науки и заключалось то, что я назвал органической культурой Л. А. Зильбера и что делало крупным и масштабным все то, за что он брался.

Занимаясь иммунологией рака, Л. А. Зильбер всегда оставался иммунологом широкого профиля. Он остро чувствовал новые течения в иммунологии, и в 1961 г. организовал на базе своего отдела вирусологии и иммунологии опухолей новый отдел – общей иммунологии и онкологии, куда включил вновь созданные лаборатории химии и биосинтеза антител (А. Е. Гурвнч), иммунологической толерантности (Л. Н. Фонталнн) и иммунохимии (А. Я. Кульберг). Здесь же начал свои работы по клеточным механизмам иммунитета Б. Д. Брондз. Отдел общей иммунологии, как мы теперь можем ясно видеть, был организован Л. А. Зильбером в самый нужный момент, когда общая иммунология только еще вступала в фазу необыкновенного расцвета.

И, наконец, несколько слов о школе Л. А. Зильбера. Подлинно трудные проблемы, жесткие критерии и высокий темп – вот программа и методология его школы. И еще четкость и красота подачи материала.

Прошло 18 лет со дня смерти Льва Александровича. Почти никто из его учеников и сотрудников не покинул области, в которой работали вместе с ним. Каждый получил возможность сказать свое слово в науке и реализовать свой подход к проблеме. Каждый прошел через трудные периоды жизни, требующие сугубо индивидуальных решений. Каждый поступал так, как это свойственно ему. Но и так, чтобы ему не было стыдно перед памятью своего учителя...

ЛИТЕРАТУРА