Г.И. Абелев в Институте Гамалеи
и Онкологическом научном центре
 Планы, их воплощение и несбывшиеся надежды 

Наталия Энгельгардт

Доклад на посвященном памяти Г.И. Абелева
Московском ежемесячном семинаре по иммунологии
(руководители – Атауллаханов Р.И. и Апт А.С.)
19. 09. 2014

Сегодня мы вспоминаем Гарри Израйлевича Абелева, замечательного ученого и человека, оказавшего влияние на всех, кто имел счастье работать с ним, или слушать его лекции или просто читать его книги.

Наш семинар проходит в стенах института эпидемиологии и микробиологии им. Н.Ф. Гамалеи. Именно в этот институт в 1950 году, в разгар антисемитской кампании лучший студент кафедры биохимии растений МГУ был принят препаратором в отдел биохимии. Через два года ему удалось перейти в отдел вирусологии, которым руководил Лев Александрович Зильбер.

Лев Александрович Зильбер

Это определило его дальнейшую судьбу, он стал лучшим и преданным сотрудником Льва Александровича, а после его преждевременной кончины возглавил его отдел.

Г.И. Абелев среди сотрудников отдела вирусологии (конец 50-х гг.)

Многое, особенно относящееся к начальному периоду своей жизни, он описал сам в «Очерках научной жизни», исключительно искренних и правдивых. Это касается эпопеи открытия альфа-фетопротеина и его внедрения в клинику и драматических событий в жизни Гарри Израйлевича и всей страны...

Недавно мы, оставшиеся сотрудники лаборатории Г.И. Абелева, сделали для института им. Н.Ф. Гамалеи стенд о работе его отдела до 1977 г. – до перехода в Онкологический Центр. Я не хотела касаться этого периода его жизни – очень успешного и продуктивного, но уже достаточно описанного, но все же постараюсь фрагментарно рассказать и об этом времени.

Здесь Г.И. Абелев начал заниматься иммунологией опухолей, а 1975-м году решением Института Рака в Нью-Йорке был признан одним из 15 основоположников иммунологии рака и награжден памятной золотой медалью. Однако, он не смог присутствовать на торжественном вручении медали, потому что в это время он был невыездным. Медаль привезли американские ученые, приехавшие на Советско-американский симпозиум в Онкоцентр в 1976 году.

Золотая медаль Нью-Йорского института по изучению рака –
первая международная премия по иммунологии рака (1975 год)

Я пришла в институт в 1957 году, когда Г.И. был младшим научным сотрудником.

В это время, в конце 50-х, вокруг него начала складываться молодая группа, выросшая затем в лабораторию. Она складывалась спонтанно, в процессе разработки системы анализа опухолевой и нормальной тканей на уровне индивидуальных антигенов с использованием преципитации в агаре.

Это были биохимик З.А. Авенирова, медики А.И. Гусев – работавший по другой теме, но увлеченный разработкой системы, скептический, все берущий под сомнение, прекрасный экспериментатор, настоящий Левша; открытый и увлекающийся Володя Цветков, готовый всем придти на помощь; Неля Храмкова, пришедшая после биофака МГУ, умная, организованная и очень четкая, и я. Мотором группы, увлеченным и увлекающим, был Г.И., который очень много работал сам.

За первые годы работы с помощью разработанной системы были идентифицированы 7 органоспецифических антигенов печени мышей и главное достижение – в мышиной опухоли печени – гепатоме – был обнаружен, а затем выделен первый в мире специфический опухолевый антиген – гепатомный антиген – ГА.

В 1960 году Лев Александрович предложил Г.И. написать в монографии «Вирусология и иммунология опухолей» раздел иммунология. Там была изложена разработанная система анализа и полученные результаты. Книга была очень интересной и популярной. А на гонорар за нее Г.И. купил горящую квартиру на первом этаже пятиэтажки в районе метро Молодежная и семья его смогла выехать из коммуналки.

В это же время Г.И. начал читать курс по иммунохимии на кафедре вирусологии в МГУ. Годовая зарплата лектора пошла на оплату грузовой машины для переезда.

В конце 1961 года Г.И. стал руководителем лаборатории.

Гарри Израйлевич Абелев (1961 г.)

Лаборатория стала для него на долгие годы главной средой обитания.

Он говорил, что у него есть дар индуцировать в людях их лучшие качества и помогать им контактировать лучшими сторонами. Это полностью проявилось в лаборатории. Мы были очень разными и по темпераментам, и по образованию, но искренно уважали и доверяли друг другу. Мы пронесли эти отношения через всю жизнь и это помогло нам пройти через все испытания.

Работали обычно по отдельным темам в одиночку или группами по 2 человека. Г.И. работал экспериментально с одной из групп, но был полностью в курсе остальных благодаря ежедневным контактам, но главным образом благодаря лабораторным конференциям. Они были незабываемыми. На них абсолютно открыто обсуждались работы в процессе их выполнения, и всегда можно было получить помощь в решении возникшей проблемы. В обсуждении участвовали на равных все сотрудники, независимо от положения. Во многом благодаря этому наши бывшие помощники – Валя Полторанина, Дина Эльгорт, Люся Шипова, Ринад Бакиров – выросли в самостоятельных инициативных и успешных исследователей. В лаборатории Г.И. всегда находил понимание и твердую поддержку.

Самый большой успех в работе пришел в феврале 1962 г., когда Неля Храмкова (Куприна) обнаружила специфический антиген гепатомы – (ГА) – в экстракте печени мышиных эмбрионов.

В интенсивные исследования, продолжавшиеся 4 месяца, полностью включились сам Г.И. и Светлана Перова (Lana Salov), пришедшая в лабораторию на место ушедшей в декретный отпуск Нели. Света оказалась замечательным исследователем-экспериментатором. За 4 месяца ими вместе с З.А. Постниковой продукция гепатомного антигена была обнаружена после пересадки гепатомы мышей в защечный мешок хомякам, а с И.С. Ирлиным – подтверждена его продукция гепатомой в культуре ткани. In vivo синтез гепатомного антигена обнаруживался только у эмбрионов мышей.

Так был открыт первый опухолево-эмбриональный антиген. Его стали называть α_f – фетальный.

Эти результаты были доложены на Международном противораковом конгрессе в июне 1962 г. и опубликованы в журнале Биохимия и Transplantation.

Статья в Transplantation вошла в число классических исследований по экспериментальной онкологии.

Г.И. быстро получил уже широкое международное признание.

Международный симпозиум по опухолевым антигенам (Сухуми, 1965 г.)

В 1965 г. Лев Александрович и Г.И. организовали и провели в Сухуми, на базе института Б.А. Лапина, очень представительный Международный симпозиум по опухолевым антигенам. В нем наряду с отечественными исследователями участвовали ведущие зарубежные иммунологи, работавшие в онкологии – Х. Капровски, А. Сэбин, Л. Корнгольд, Ч. Саутем, Дж. Мелник, Вайс (США), Дж. Харрис (Англия), М. Зелигман, П. Буртен (Франция), Дж. Клейн, Хельстрем (Швеция), Л. Сакс (Израиль), Дж. Мэзен (Бельгия), Я. Свобода, П. Колдовский (Чехословакия), Г. Пастернак (ГДР), Х. Хираи (Япония).

В 1966 г. неожиданно скончался Лев Александрович. Отдел после ряда формальных трудностей возглавил Г.И. – он был несомненным лидером и авторитетом для всех сотрудников.

Гарри Израйлевич Абелев (середина 60-х гг.)

Исследования шли успешно.

Главное достижение этого периода –

использование α_f в иммунодиагностике опухолей.

Такая возможность впервые была высказана Ю.С. Татариновым и им были опубликованы первые 4 случая обнаружения α_f при гепатоцеллюлярном раке печени человека. В совместном исследовании Г.И. и Светы Перовой с клиницистами из Онкологического Центра Н.И. Переводчиковой, Н.А. Краевским и И.В. Ассекритовой на большом материале появление α_f при гепатоцеллюлярном раке было подтверждено в 75% случаев, а кроме того α_f был обнаружен в части случаев тератокарцином. За эти исследования в 1971 году все участники стали авторами открытия.

Диплом на открытие AFP

Продолжались успешные исследования, развивались международные связи, после успешного международного эксперимента по проверке клинического значения тест на α_f был официально признан ВОЗ и МАИР.

Антигену было присвоено имя альфа-фетопротеин – АФП.

А в институте и в стране менялась ситуация.

Г.И. Абелев, А.Е. Гурвич

Заведующий соседней дружеской лабораторией и большой друг Г.И. А.Е. Гурвич подвергся жесткому давлению за подпись письма против нарушения законности при осуждении Гинзбурга и Галанского. Сам Г.И. за отказ сотрудничать с КГБ стал невыездным. Он был лишен возможности быть выбранным в члены-корреспонденты АМН. Апогеем давления стал приказ директора Института О.В. Барояна о расформировании отдела за отказ Г.И. придти на Ученый совет и публично осудить сотрудника, подавшего заявление на выезд в Израиль.

Нужно сказать, что Г.И. был абсолютно неконфликтным человеком и в обычных условиях всегда умел найти компромисс. Однако, в тех случаях, когда задевалось его человеческое достоинство или когда вопрос касался его убеждений или судьбы науки он становился совершенно несгибаемым. И это повторялось каждый раз.

Гарри Израйлевич Абелев (середина 70-х гг.)

После тяжелой борьбы, описанной Г.И. в его книге «Очерки научной жизни»», отдел был восстановлен, но конфликт с директором длился с 1971 по 1977 г. В мае 1977 года решением Президента АМН В.Д. Тимакова две лаборатории отдела – Г.И. и И.Н. Крюковой – с оборудованием и животными были переведены в Онкологический Центр.

О.В. Бароян. Рис. И.С. Ирлина

Исход в Онкоцентр. Рис. И.С. Ирлина

Нужно сказать, что отношение в Центре к перешедшим было неоднозначным. Многие старожилы, особенно те, с кем у нас уже были рабочие контакты – Ю.М. Васильев, Г.И. Дейчман, В.И. Гелштейн, Н.П. Мазуренко, Н.И. Переводчикова, А.А. Ставровская, Л.А. Дурнов и другие, встретили нас с радостью.

Г.И. очень надеялся на понимание и поддержку со стороны администрации и общественных организаций Центра, но репутация неблагонадежности отдела, созданная стараниями Барояна и КГБ, вызывала с их стороны подозрительность и недоброжелательность.

Ситуация улучшилась, когда внутри Центра были образованы 3 института и в один из них – Институт канцерогенеза – вошли основные лаборатории, занимающиеся фундаментальными проблемами онкологии. Первым директором Института канцерогенеза стал Ю.Н. Соловьев, крупный патоморфолог и заботливый администратор, много сделавший для создания в институте хорошей рабочей атмосферы.

В отделе Г.И. в этот период шли исследования по разным направлениям.

Продолжалось изучение клеточных основ синтеза альфа-фетопротеина. Активными участниками этих исследований были присутствующий на этом семинаре А.С. Глейберман и Маша Лазарева. Благодаря привлечению В.Н. Баранова, первоклассного специалиста по иммунноэлектронной микроскопии, была окончательно доказана возможность синтеза АФП дифференцированными гепатоцитами. В контакте с сотрудниками Гематологического центра Л.И. Идельсоном и А.В. Пивником Леной Иевлевой исследовалась возможность клинического использования обнаруженного ею антигена эритробластов. Важным направлением стали успешные работы по получению моноклональных антител – в них активно участвовали Алла Язова, Неля Куприна, Таня Рудинская, Женя Мечетнер. Таня Эрайзер с помощью моноклональных антител обнаружила антиген с экспрессией, альтернативной АФП.

Многие из наших гибридом получили широкое признание, том числе и международное, и соответствующие моноклональные антитела до сих пор используются и в экспериментальных работах, и в коммерческих наборах. Моноклональные антитела к отдельным эпитопам альфа-фетопротеина человека, полученные и охарактеризованные Аллой Язовой, позволили провести эпитопное картирование этого белка.

Сам Гарри Израйлевич в этот период был увлечен разработкой высокочувствительных иммунохимических методов с использованием электрофореза. Нужно сказать, что у него была особая любовь к созданию методов, необходимых для решения возникающих в ходе исследования проблем, и редкий дар их создавать. Он не признавал работы по протоколам   он считал, что настоящий исследователь должен четко знать возможности и ограничения используемых методов, чувствовать их, а не просто воспроизводить чужие технологии.

В этот период он думал о возможности более широкого использования иммунохимических подходов в практической онкологии.Поэтому он придавал такое значение разработанному им вместе с Элеонорой Карамовой оригинальному методу, доведенному ими до совершенства – методу противоточного иммуноизотахофореза на пористых мембранах – на целлюлозных пленках.

Успех был связан с тем, что Г.И. сумел понять и объяснить особенности электроосмоса при изотахофорезе на пленках и использовать их.

Я постараюсь коротко изложить принцип этого метода.

Противоточный электрофорез на пористых мембранах проводится в системе с общим катионом – трисом и двумя анионами, резко отличающимися по заряду – сильно заряженным СL- в анодном буфере и на пленке и B-аланином в катодном. При постоянном токе при движении к аноду между быстрым – лидирующим ионом CL- и медленным – замыкающим ионом β-аланином- образуется подвижная граница, мигрирующая к аноду. Оказалось, что она останавливается относительно мембраны, когда скорость ее перемещения уравновешивается встречным движением жидкости, определяемым электроосмосом. Электроосмотический поток протекает через нее со скоростью, превышающей скорость электрофоретической миграции большинства белков. Поэтому находящиеся на пленке перед подвижной границей белки с подвижностями между подвижностями CL- и β-аланина- переносятся на подвижную границу и концентрируются там узкими полосами. Добавление в исследуемую белковую смесь амфолинов с промежуточными подвижностями позволяет разделить полосы индивидуальных белков.

Важным моментом было введение на пленке 2 карманов. Один из них, заполненный дополнительным объемом анодного буфера (1), обеспечивал непрерывность осмотического потока. Второй карман – для исследуемой пробы (2) – позволял резко увеличить ее объем и исследовать белковый состав биологических жидкостей с низким содержанием белков – таких, как слеза, спинномозговая жидкость и моча.

После окончании электрофореза разделенные белки можно было характеризовать разными способами: наложением пленки на агаровый гель, содержащий полиспецифические или моноспецифические преципитирующие антитела, которые образовывали видимые преципитаты с разделенными белками, или кросс-электрофорезом разделенных белков в агарозный слой с такими антителами.

Очень серьезная попытка внедрения этого метода в клиническую практику была связана с выявлением с его помощью моноклональных L-цепей иммуноглобулинов в моче у больных В-клеточным , в основном хроническим лимфолейкозом. В моче примерно 60% таких больных закономерно выявлялись L-цепи моноклональных иммуноглобулинов, продуцируемые злокачественными клонами.

Это было использовано и для диагностики новообразований, и оказалось полезным при мониторинге лечения больных. Такая работа поводилась совместно с Н.Е. Андреевой (кафедра гематологии ЦИУ), с ее аспиранткой Т.В. Синициной, которая на полученном этим методом материале защитила диссертацию, в работе участвовали доктор В.В. Рыжко из Гематологического Центра, Е.В. Флейшман, врачи Е.А. Демина, Е.Г. Брагина, Г.В. Круглова из ОНЦ.

На большом материале в течение примерно 15 лет была подтверждена диагностическая ценность метода и его пригодность для мониторинга лечения хронического лимфолейкоза и выявления его рецидивов.

Г.И. очень серьезно относился к работе с гематологами. По предложению М.А. Волковой он написал в книгу «Клиническая онкогематология» под ее редакцией главу «Дифференцировка и опухолевый фенотип в клетках лейкозов и лимфом» М. Медицина, 2001.

Был план попытаться выбить злокачественный клон лимфолейкоза с помощью моноклональных антител к идиотипам соответствующих L-цепей. Началась подготовка к этой работе, но, к сожалению, она так и не была осуществлена, и не была продолжена. Причины были объективные – отъезды сотрудников, перестали выпускать пленку целлогель, произошел разгром предприятия «Биофизприбор», выпускавшего удобные приборы для электрофореза...

В отличие от альфа-фетопротеинового теста, прочно вошедшего в клиническую практику, вклад в иммунодиагностику и мониторинг лимфолейкозов, к сожалению, не был осуществлен.

Очень перспективным оказалось использование в этом методе вместо инертной, не связывающей белков ацетил-целюлозы, нитроцеллюлозы, способной связывать белки с высоким сродством. Эта модификация позволила проводить многостадийные иммунохимические реакции – такие, как выявление антигенов на моноклональных антителах, проявление иммуноблотов и особенно любимую Г.И. иммуноаффинную хроматографию.

Последняя модификация широко использовалась в нашей лаборатории при эпитопном картировании альфа-фетопротеина человека с помощью моноклональных антител к разным эпитопам. Кроме того, она позволяла одновременно идентифицировать в смеси разные опухолевые маркеры – например, АФП и карциноэмбриональный антиген, или АФП и Hbs – антиген гепатита В. Однако, к сожалению, эти методы не вошли в широкую практику и не получили распространения. Они требовали тщательности, достаточно высокого профессионализма, хороших приборов, обеспечения чистыми реактивами. Вмешалась история – это были 90-ые годы, пошел общий развал науки и производства, начался мощный отток специалистов…

Кроме того, широко пошли методы молекулярной биологии, появились чипы, коммерческие наборы на маркеры, новые технологии, не требующие от исполнителей творческого участия.

*   *   *

Следует рассказать еще об одной стороне деятельности Г.И. – о его борьбе за рациональную организацию науки и научной деятельности. Он много думал и писал об этом, и кроме того бесстрашно боролся.

Я говорила, что образование Института канцерогенеза в составе ОНЦ и деятельность его первого директора – Юрия Николаевича Соловьева – создали в нем хорошую научную атмосферу. Работа шла успешно, внутри института установились тесные рабочие и человеческие контакты, было много активной увлеченной молодежи. Однако, в 1986 году по решению дирекции Центра руководство института заменили. Директором назначили Игоря Сергеевича Буренина, руководителя лаборатории эндокринологии. Он был одно время секретарем Парткома КПСС Центра, затем перешел на работу в ЦК КПСС. В начале перестройки в ЦК началось сокращение штатов, и он вернулся в Онкоцентр. Новый директор с самого начала оказался чужеродным, уровень его компетенции совершенно не соответствовал научному уровню сотрудников. Ситуация резко обострилась в начале 1987 года в связи с планами 7% сокращения штатов и изменением структуры института.

 
25 февраля 1987 г. на Ученом совете И.С. Буренин огласил план реорганизации института, не согласованный с заведующими и Ученым советом: 1. Создать 3 отдела, перетасовав лаборатории без обсуждения с их заведующими. Руководители отделов – Абелев, Киселев, Буренин. 2. Ликвидировать лаборатории цитогенетики – и вирусного канцерогенеза. Ученый совет проголосовал против. Было предложено обсудить вопросы реорганизации Института на общем собрании коллектива на следующий день.

На следующий день – 26 февраля – состоялось партийно-профсоюзное собрание института совместно с Ученым советом. Присутствовало 140 человек, директор отсутствовал. Был поставлен вопрос о профессиональной компетентности директора в связи с предложенной им измененной структурой института. Тайным голосованием была выбрана комиссия для разработки проекта реорганизации Института канцерогенеза: Б.П. Копнин – председатель, Лихтенштейн, Абелев, Васильев, Ставровская, Банников, Литвинов, Гудков.

Г.И. принимал самое активное участие в работе этой комиссии, и ему было предложено разработать проект демократической реорганизации института и Ученого совета. Именно этот документ лег в основу Положения об Ученом совете НИИ канцерогенеза, по которому институт работал до 2008 года.

Были внесены предложения:

– дирекции немедленно начать работу с избранной комиссией по реорганизации.
– сначала провести аттестацию сотрудников, потом реорганизацию.
– установить контакт с прессой.

В начале марта 1987 г. бюро ВЛКСМ и Совет молодых ученых отправили письмо в «Комсомольскую правду» о ходе перестройки в НИИ канцерогенеза.

В Институте начала работать корреспондент «КП» Анна Малышева, общавшаяся со многими сотрудниками и с директором.

7 апреля в «КП» появилась статья «Демократия – это я», которая произвела впечатление разорвавшейся бомбы, потому что в то время вмешательство прессы было необычным.
 

Следующее обострение произошло 6 мая, когда на открытом партсобрании института Г.И. призвал к скорейшему созданию Совета трудового коллектива для противостоянии парткому. Парторг Шлянкевич тут же донес в партком Центра, что Абелев призывал к прессингу на партком.

Секретарь парткома ОНЦ В.В. Брюзгин объявил Г.И., что он отозвал из райкома его характеристику для поездки на конференцию ISOBM. Коллектив лаборатории выступил с резким протестом против клеветы на заведующего, решения собраний были направлены в партком и профком, и снова обратились в «КП».

20 мая состоялся партком с участием представителей райкома. Многие сотрудники института стояли под дверями парткома.

Брюзгин и Шлянкевич вынуждены были извиниться перед Г.И., характеристика его для поездки на конференцию была восстановлена. В то же время работу партбюро НИИ канцерогенеза признали неудовлетворительной, всем членам партбюро НИИК вынесли строгие выговоры с занесением в учетную карточку, а Копнина кроме того досрочно вывели из парткома Центра. В конце Н.Н. Блохин сказал о возможном расформировании НИИК.

В ответ на эту угрозу 22 мая было написано письмо на имя М.С. Горбачева, подписанное 111 сотрудниками института. Один экземпляр письма был передан М.С. Горбачеву через академика И.Т. Фролова, а другой – через Г.Я. Бакланова и А.Н. Яковлева. Обращения от института были направлены президенту АМН Покровскому, министру здравоохранения Чазову, председателю ВЦПС Шалаеву.

25 мая состоялось собрание комсомольской организации НИИ канцерогенеза совместно с советом молодых ученых, на котором присутствовали 76 чел., из них молодых (до 33 лет) – 47, а также Н.Н. Блохин и В.В. Брюзгин. Ученые старшего возраста на этом собрании отсутствовали.

В пылу горячего обсуждения, в ответ на критику И.С. Буренина, Н.Н. Блохин сказал: «Я в угоду толпе не могу сразу убрать директора».

Все выступления, включая эту фразу, были отражены на магнитофонной записи, потому что все встречи с администрацией сотрудники фиксировали документально. Позднее эта запись была передана корреспонденту «КП». И она вошла в статью С.Л. Лескова «Лабиринт», опубликованную 12.06.87.
 

Ответом на письмо М.С. Горбачеву была организация Комиссии АМН, которая начала работать в Центре 11.06.87. Позднее стало известно, что 10 июня И.С. Буренин подал в отставку.

Комиссия беседовала с дирекцией ВОНЦ, дирекцией НИИ канцерогенеза, членами парткома, месткома. Сотрудники потребовали, чтобы она встретилась и с ними, очередь на встречу не иссякала. В отчете комиссии отмечено, что она приняла 61 человека, ею были изучены письма более чем с 200 подписями.

В комиссию, партком ВОНЦ и в дирекцию были поданы «Предложения по усилению роли научного коллектива в управлении НИИ канцерогенеза», разработанные комиссией по реорганизации института. Основным автором этого документа был Г.И.

Отчет комиссии был представлен 26 июня на заседании Ученого Совета ВОНЦ, он как всегда был обтекаемым – недостаточно гласно проводилась перестройка, угрозы расформирования НИИК не было. Обсуждение было бурным.
 

В ближайшие дни было объявлено о назначении и.о. директора НИИК заведующего отделом эпидемиологии Д.Г. Заридзе. На встрече 7 июля с коллективом Института Д.Г. Заридзе просил поддержать его кандидатуру при голосовании за кандидатов в директора. Он обещал провести реорганизацию института без ломки и сокращения числа лабораторий. Д.Г. Заридзе поддержал предложения по усилению роли научного коллектива в управлении НИИ канцерогенеза.

Закончилось четырехмесячное – с февраля по июль – противостояние Института канцерогенеза с руководством Центра, парткомом, райкомом и Академией медицинских наук.
 

 
Надо сказать, что в этой борьбе коллектив института проявил себя как по-настоящему нерушимый блок коммунистов и беспартийных, и было полное единство старших ученых и молодежи, которой в это время было много. И во многом мы обогнали время.

Несомненно, основным результатом этой тяжелой, напряженной борьбы был документ, который был особенно дорог Г.И. Абелеву –

Положение об Ученом Совете НИИ канцерогенеза ОНЦ РАМН
1. Общие положения
1.1.	В основу организации работы Института положен принцип разделения функций между Ученым Советом, осуществляющим научно-экспертные функции, и Дирекцией, осуществляющей административные функции.
1.2.	Ученый Совет является высшим научно-экспертным органом Института, ответственным за подготовку или экспертизу наиболее важных научно-организационных мероприятий, перечень которых дан в п. 3.1. Получение экспертизы (рекомендаций) Ученого Совета необходимо для их осуществления администрацией.
1.3.	Ученый совет является выборным органом и включает в свой состав наиболее авторитетных ученых. В состав Совета могут избираться в качестве приглашенных членов с правом голоса ученые из других Институтов, в том числе зарубежных, периодически участвующие в его работе (не более 3 человек). Директор Института и Ученый секретарь входят в состав Совета по положению.
1.4.	Срок полномочий члена Ученого Совета – 3 года. Ученый совет ежегодно обновляется на 1/3 путем ротации. Ротационный принцип не распространяется на членов Ученого Совета, входящих в него по положению и на приглашенных членов Ученого Совета. Ученый совет первого созыва начинает обновление своего состава через два года после избрания.
1.5.	Ежегодно Ученый Совет тайным голосованием на альтернативной основе выбирает одного из своих избранных тайным голосованием членов председателем сроком на 1 год и с правом повторного избрания не ранее, чем через 2 года после истечения срока его полномочий.
2. Состав и выборы Ученого Совета
2.1.	Выборная часть Ученого Совета из 21 человека формируется следующим образом: выдвижение кандидатур проводится на общем собрании научного коллектива Института, список кандидатур для тайного голосования утверждается этим собранием. Выборы членов Ученого Совета проводятся путем тайного голосования на общем собрании научного коллектива Института при участии в выборах более 50% лиц, работающих по научной тематике Института (независимо от должности и звания). Выбранными членами Ученого Совета считаются лица, получившие наибольшее число голосов. Приглашенные члены Ученого Совета избираются Ученым Советом по предложению отдельных лабораторий или членов Ученого Совета открытым голосованием (простым большинством) сроком на 3 года.
2.2.	В состав совета открытым голосованием членами Ученого Совета могут кооптироваться с правом голоса сотрудники лабораторий, не имеющих своих представителей среди избранных членов Ученого Совета. Кооптированные члены работают в составе Ученого Совета в течение 1 года.
2.3.	При ротационном обновлении состава Ученого совета выбывшие члены могут быть избраны вновь не ранее, чем через 1 год после истечения срока их полномочий.
3. Функции Ученого Совета
3.1.	Ученый Совет определяет задачи Института по решению фундаментальных проблем онкологии и рекомендует формы и методы внедрения научных результатов в практическое здравоохранение. Ученый Совет выполняет научно-экспертные функции и при необходимости выносит рекомендации для Дирекции и Объединенного Ученого Совета Центра по следующим вопросам: а) по направлениям исследований, проводимых в Институте Канцерогенеза ОНЦ РАМН, а также (по запросам Дирекции Центра и РАМН) в других институтах; б) по перспективам использования результатов фундаментальных онкологических исследований в клинической практике Центра и практическом здравоохранении; в) избрании по конкурсу новых руководителей и новых членов научных подразделении и рекомендации по заключению контрактов с руководителями лабораторий; г) рассмотрении любых изменений структуры Института; д) представлении членов научного коллектива Института к наградам, почетным званиям и государственным именным стипендиям.
3.2.	Ученый Совет заслушивает и обсуждает научные доклады по результатам исследований лабораторий Института, представляющих общий интерес, и при необходимости выносит по ним рекомендации. По предложению Дирекции или инициативе лабораторий Ученый Совет рассматривает планы и отчеты лабораторий и групп и дает по ним рекомендации. Ученый Совет заслушивает и утверждает планы, сроки выполнения и состав руководителей диссертационных работ и ежегодно обсуждает ход выполнения этих исследований. Ученый Совет принимает к сведению темы лабораторий, утвержденные Экспертными Советами по программам ГНТП и РФФИ, с учетом того, что распределение ассигнований внутри этих проектов является прерогативой их руководителей.
3.3.	Ученый Совет рассматривает все вопросы структуры Института. Решения Ученого Совета Института по изменению структуры передаются на рассмотрение Объединенного Ученого Совета Центра.
3.4.	Ученый Совет тайным (рейтинговым) голосованием рекомендует коллективу Института кандидатуры для выборов директора Института. Кандидатуры Ученого Совета не исключают выдвижения кандидатов иными путями, включая самовыдвижение.
3.5.	Директор утверждает состав аттестационной комиссии, рекомендованной Ученым Советом. Ученый Совет каждые 5 лет выдвигает и избирает тайным голосованием на альтернативной основе состав аттестационной комиссии из 11–12 наиболее авторитетных ученых Института, входящих или не входящих в Ученый Совет данного созыва. В состав аттестационной комиссии входят по положению и организуют ее работу Директор Института – председатель и Ученый секретарь Совета, а таюке представитель отдела кадров. Результаты работы аттестационных комиссий докладываются Ученому Совету. Определяющими критериями аттестации научных сотрудников Института являются их научный уровень и результативность исследований: публикации в международных и отечественных рецензируемых журналах, присуждение грантов конкурсных программ ГНТП, РФФИ, участие в международных проектах, предложения для клинического использования результатов исследований, а также участие в международных и всероссийских конференциях в качестве приглашенных докладчиков, в написании глав в коллективных монографиях и руководствах, чтение курсов, научные награды, участие в работе Международных и Российских редколлегий, научно-экспертных и специализированных Советов, популяризация научных знаний.
3.6.	Ученый Совет открытым голосованием избирает составы конкурсных комиссий для рассмотрения дел вновь поступающих научных сотрудников и тайным голосованием избирает их по конкурсу на вакантные должности. Ученый Совет заслушивает программы работ вновь организуемых подразделений, а также новых претендентов на руководство лабораториями и рекомендует руководителей лабораторий для прохождения по конкурсу на вакантные должности на Объединенном Ученом Совете.
3.7.	Ученый Совет по запросам: а) дает экспертную оценку открытий, изобретений, рацпредложений, обсуждает планы и заявки предлагаемых к изданию руководств, монографий, учебников и других изданий; б) утверждает отзывы на диссертационные работы, выполняемые и защищаемые в других институтах.
3.8.	Ученый Совет при необходимости создает временные комиссии, ведающие вопросами материально-технического обеспечения Института.
3.9.	Ученый совет организует конкурс научных работ Института и избирает жюри конкурса. Результаты конкурса докладываются Ученому Совету председателем жюри.
4. Порядок работы Ученого Совета
4.1.	Вопросы для рассмотрения Ученым Советом могут вноситься дирекцией Института и Центра, комиссиями, членами Ученого Совета и сотрудниками Института, не входящими в состав совета.
4.2.	Программа работы совета формируется на 1 год и предлагается Ученому совету его председателем.
4.3.	При необходимости вопросы, предлагаемые для обсуждения на Ученом Совете, подготавливаются и докладываются совету комиссиями, создаваемыми решением совета.
4.4.	Директор Института и Председатель Ученого Совета ежегодно отчитываются перед научным коллективом Института.

 

Первым выбранным председателем Ученого совета в 1987 году был Г.И. Абелев. Затем была избрана Г.И. Дейчман, впоследствии большинство ведущих ученых института поочередно занимали этот пост. Предложенный механизм успешно работал, но время брало свое. Начались массовые отъезды, в основном молодежи, институт начал редеть. Пошло наступление бюрократии по всем направлениям.

В 2008 году в АМН был введен общий порядок организации и работы Ученых советов.

 

 

Г.И. послал в ученую часть Центра текст Положения об Ученом совете, по которому институт работал 20 лет, но ответа не получил.

 
Г.И. до конца оставался подлинным рыцарем науки. Он продолжал публицистическую деятельность, активно сотрудничал с гуманистическим обществом, до 2005 г. вел замечательный курс иммунохимии в МГУ, работал в Соросовском комитете и в РФФИ.

Он был мудрым человеком и в то же время – современным Дон Кихотом, и в этом была его сила и его слабость.

Гарри Израйлевич Абелев
1928 – 2013

Академик РАН, академик Нью-йоркской академии наук,
почетный член Международной ассоциации иммунологов
и Европейской ассоциации исследователей рака.
Руководитель отдела и лаборатории иммунохимии НИИК.
Работы Г.И. Абелева индуцировали появление иммунодиагностики опухолей.
Его курс по иммунохимии в МГУ воспитал несколько поколений
отечественных иммунологов.

 

Хостинг от uCoz