Хостинг от uCoz
|
На первую страницу | «Очерки научной жизни»: оглавление и тексты | Аннотация «Очерков» и об авторе | Отдельные очерки, выступления | Научно-популярные статьи (ссылки) | Список публикаций | Гостевая |
Чл.-корр. АН СССР Г. И. АБЕЛЕВ
МОСКВА – АПРЕЛЬ 1989 г.
Переход к варианту на английском языке (имеются иллюстрации и библиография)
Итоги двадцатипятилетнего изучения альфа-фетопротеина
Г. И. Абелев. Лаборатория иммунохимии ВОНЦ АМН СССР
В этой лекции мне хотелось бы дать краткий очерк истории изучения альфа-фетопротеина (АФП), настоящее состояние этой области и наметить некоторые новые направления в исследовании регуляции синтеза этого белка.
Для нас предыстория открытия АФП началась в середине пятидесятых годов, когда мы были чрезвычайно увлечены новым тогда иммунодиффузионным анализом – мощным инструментом в исследовании и сравнении сложных белковых смесей.
Грабар, Буртен и Зелигманн в Институте Пастера в Париже, а также наша группа в лаборатории Зильбера в Москве пытались найти пути для применения иммунодиффузионного метода в исследовании опухолей. В работе с А. Авенировой, Н. В. Энгельгардт и В. С. Цветковым мы разработали методический подход для иммунодиффузионного сравнения нормальных и опухолевых тканей и использовали его для изучения мышиной печени и опухолей печени. Мы также разработали специальные иммунохимические методы для выделения опухолево-специфических антигенов и получения к ним моноспецифических антисывороток. Результаты этих исследований были вдохновляющими.
В конце 50-х годов нам удалось обнаружить специфический антиген, присутствующий в нормальной печени и отсутствующий в гепатоме, а также выявить в гепатоме антиген, отсутствующий в нормальной печени взрослых мышей. Специфический для гепатомы антиген был выделен в чистом виде. Это было одним из первых доказательств аналитических возможностей иммунодиффузии в изучении опухолевых антигенов, а специфический антиген гепатомы был первым опухолевым антигеном, изолированным в чистом виде.
Совершенно неожиданно в ходе другого исследования и вместе с моими молодыми сотрудниками Н. И. Храмковой и С. Д. Перовой мы обнаружили этот антиген в мышином эмбрионе, где он присутствовал в огромных количествах, и не только в печени, но и во всех органах плода. Вскоре мы поняли, что этот антиген является главным компонентом эмбриональной сыворотки – эмбриональным сывороточным α-глобулином. Мы показали также, что тканевые культуры мышиной гепатомы синтезируют и секретируют в среду этот эмбриональный сывороточный глобулин, – позже названный альфа-фетопротеином, АФП. АФП, продуцируемый плодом и мышиными гепатомами в тканевой культуре, были идентичны. Эти данные были доложены на VIII противораковом Конгрессе, который проходил в Москве в июле 1962 г. Тогда же мы обнаружили, что продукция АФП временно возобновляется после частичной гепатэктомии. Поэтому мы предположили, что синтез этого белка связан с активной пролиферацией клеток печени, а не только со злокачественными новообразованиями, и вряд ли может быть использован для специфической диагностики рака печени. Однако, вскоре Ю. С. Татаринов обнаружил, что сыворотки больных первичным раком печени содержат эмбриональный сывороточный альфа-глобулин, что и положило начало иммунодиагностике гепатоцеллюлярной карциномы.
В связи с этим следует отметить, что регенерация печени у человека сопровождается гораздо более низкими уровнями АФП, чем у мышей, в то время как человеческие гепатоцеллюлярные карциномы носят более злокачественный характер, и среди них АФП-положительные встречаются в 1,5 раза чаще, чем среди более доброкачественных опухолей печени у мышей. Это довольно редкий случай, при котором клиническая ситуация более благоприятна для исследователя, чем ситуация на экспериментальной модели.
Хотя в обоих случаях наблюдается то же самое явление и разница только количественная, она представляет принципиальную ценность с точки зрения диагностики.
Несколько лет спустя в работе с Н. И. Переводчиковой, Н. А. Краевским и И. В. Ассекритовой мы подтвердили и расширили наблюдения Татаринова и, кроме того, впервые обнаружили сывороточный АФП в значительной части тератобластом яичка. Это обнаружение вскоре приобрело серьезное клиническое значение.
К этому времени – т.е. к 1967 г. – Уриель и Станиславский – Биренцвейг в Париже тщательно изучили АФП на крысах и вместе с Массеевым из Университета в Дакаре – показали большую диагностическую значимость теста на АФП на очень большой группе пациентов с первичным раком печени из Западной Африки.
Таким образом, к середине и к концу 60-х годов как основные, так и клинические аспекты АФП-феномена были уже четко обозначены. Клинические исследования очень быстро продвигались вперед, особенно после того как в 1969-1970 гг. АФП-тест был широко опробован в международном эксперименте, проведенном по инициативе Лионского Агенства по изучению рака, а также после внедрения радиоиммунологического теста для изучения сывороточного АФП. Эта методика была разработана Руослахти и Сеппалой в 1971 г. К концу 70-х годов были успешно завершено изучение клинических аспектов проблемы, включая специфичность и эффективность теста, его использование для контроля за курсом лечения опухолей и для ранней диагностики.
Было показано, что АФП-тест дает положительные результаты при 70-80% гепатоцеллюлярного рака и более чем в 80% случаев тератобластом яичка и яичника. Особенно высока частота «АФП-положительных» случаев и уровни АФП при детских гепатобластомах. Ложно-положительные случаи встречаются при беременности, остром гепатите, реже при циррозах печени и метастатических опухолях печени, причем низкие уровни АФП в этих случаях и его «перемежающаяся» динамика помогают в постановке дифференциального диагноза. Оценка эффективности лечения АФП-положительных опухолей рутинно применяется в клинике и позволяет установить радикальность операции или химиотерапии, и что особенно важно, выявить рецедивы и метастазы задолго до появления клинических симптомов. Использование АФП-теста особенно плодотворно при терминальных тератобластомах, где имеется эффективное лечение комбинацией хирургии и химиотерапии производными платины.
Что касается использования АФП в ранней диагностике опухолей, то главное здесь – выделение группы высокого риска. Там, где она может быть выделена – например, в районах Китая с высокой частотой гепатоцеллюлярного рака – АФП тест позволяет выявить больных с операбельным раком печени.
Независимый практический аспект использования АФП был открыт Броком и Сутклиффом в 1972 г. Они продемонстрировали резкое повышение уровня АФП в амниотической жидкости при дефектах нервной трубки у плода. Это вызвало к жизни очень плодотворную область пренатальной диагностики некоторых врожденных дефектов развития.
В настоящее время в некоторых странах проводится систематический скрининг беременных женщин на предмет пренатального выявления врожденных уродств.
В начале 70-х годов было предложено несколько методов эффективной очистки АФП: А. И. Гусевым из нашей лаборатории, а также Ниши в Японии, Руослахти и сотрудниками в Финляндии и Алпертом и сотрудниками в США. Это привело к быстрому прогрессу в изучении структуры АФП, его физико-химических свойств, состава и гетерогенности. Теперь известна первичная структура этой полипептидной цепи, состоящей из 600 аминокислот. Изучение структуры АФП, по-видимому, в целом завершено.
Положение дел совсем иное в сфере изучения функций АФП. Работы Нунеза и Уриеля сначала обнаружили эстроген-связывающие функции АФП, а позднее связывание ненасыщенных жирных кислот, что наряду с открытием рецепторов для АФП в различных клетках создало твердую основу для изучения транспортной функции АФП.
Оригинальные наблюдения, касающиеся иммуносупрессивной функции АФП, проведенные в 1975 г. Мургитой и Томази в США, вызвали к жизни лавину противоречивых исследований, посвященных роли АФП в созревании иммунной системы. Они еще не завершены и по сей день.
Наиболее интересные и убедительные из них выявили роль АФП в экспрессии 1а белка на поверхности макрофагов. Согласно этим работам АФП подавляет экспрессию 1а белка и нем самым препятствует презентации антигенов макрофагами. Это является одним из главных механизмов, обеспечивающих иммунологическую некомпетентность развивающегося плода.
Скорее всего, АФП обладает рядом функций в онтогенезе, так что вся область изучения функций АФП может рассматриваться в данный момент, как открытая и подлежащая дальнейшему исследованию.
А сейчас мне хотелось бы вернуться к регуляции синтеза АФП, как к наиболее интересному и многообещающему направлению в исследовании АФП. Вопросы регуляции синтеза АФП в онтогенезе и причины возобновления его синтеза в опухолях возникли с самого начала изучения АФП.
Были высказаны три возможности. Первая – что синтез АФП четко связан с определенной стадией клеточного цикла гепатоцита, например, с поздней G1 или S-фазой. Таким образом, пролиферация гепатоцитов – нормальных или злокачественных – должна сопровождаться синтезом АФП.
Вторая, – что АФП является эмбриоспецифическим антигеном гепатоцитов, который полностью или почти полностью подавляется в зрелых гепатоцитах. Регенерация печени ведет к временной, в то время как злокачественные новообразования – к постоянной дедифференцировке, или ретродифференцировке гепатоцитов до этой стадии.
Далее, была предложена гипотеза, что АФП продуцируется терминально дифференцированными, специфичными для эмбриона клетками, возникшими из клеток-предшественников и функционирующими лишь в эмбриогенезе. Стволовые клетки опухолей, согласно этой гипотезе, сохраняют, по крайней мере, частично, способность дифференцироваться в эмбриоспецифические, АФП-синтезирующие клетки. Наиболее привлекательным в этой гипотезе было то, что она не требовала дедифференцировки зрелых гепатоцитов, которая представлялась маловероятной.
В действительности картина оказалась сложнее, чем предполагали все эти гипотезы, хотя каждая из них оказалась верной в определенных ситуациях.
Первый вопрос, который был решен, касался мест синтеза АФП в нормальном организме. Было показано, что основными участками синтеза АФП в эмбриогенезе являются энтодерма желточного мешка и фетальная печень. Это было обнаружено Гитлином и сотрудниками в США (1967) и Н. В. Энгельгардт и сотрудниками в нашей лаборатории (1969–1971). Выводы были подтверждены различными способами, – пожалуй, наиболее демонстративный из них, – гибридизация in vitro. В этом методе mРНК АФП выявляется гибридизацией на срезе ткани с комплементарной пробой kДНК, обнаруживая тем самым истинные места синтеза АФП. В нашей лаборатории метод был модифицирован таким образом, что срез «отпечатывается» непосредственно на нитроцеллюлярную мембрану, где и проводится гибридизация. Проведение гибридизации в нитроцеллюлозе имеет серьезные преимущества перед другими поддерживающими средами, благодаря чему этот вариант имеет ряд преимуществ перед обычными вариантами гибридизации (Кашкин и др., 1988).
Тот факт, что АФП в раннем эмбриогенезе продуцируется в желточном мешке, вместе с другим открытием, сделанным Г. Тейлумом, что обычным элементом тератокарцином является энтодерма желточного мешка, привели к гипотезе о продукции АФП в тератокарциномах аналогом энтодермы желточного мешка. И это было четко доказано сначала Н. В. Энгельгардт, в нашей лаборатории (1972), а позднее многими другими исследованиями.
Таким образом, была выявлена причина реэкспрессии АФП в эмбриональных опухолях и было показано, что конечные эмбриоспецифические структуры являются ответственными за продукцию АФП в нормальных и опухолевых клетках. Можно было думать, что синтез АФП в энтодерме желточного мешка был конститутивным синтезом, всегда присутствующим в клетках этого типа.
Однако, очень тонкие исследования, проведенные Дзиадек и Адамеон в Оксфорде в 1978 г., вполне убедительно показали, что синтез АФП в энтодерме желточного мешка регулируется контактом с экстраэмбриональной эктодермой. Такой контакт полностью, хотя и обратимо, подавляет синтез АФП. Это было исключительно важным выводом, впервые указывающим на возможную роль межклеточных взаимодействий в контроле синтеза АФП.
Связь синтеза АФП с местами эмбрионального кроветворения, т.е. желточным мешком и фетальной печенью, указывает и на то, что его функция может играть роль в формировании клеток крови. И хотя функция АФП не является предметом этой лекции, мне хотелось бы привести несколько иммуноэлектронно-микроскопических наблюдений, демонстрирующих прямую и очень тесную связь фетальных гепатоцитов, продуцирующих АФП, с эритробластами фетальной печени, а также специфическую адсорбцию АФП на мембране эритробластов и проникновение АФП в эритробласты. В то же самое время, сывороточный альбумин, который также продуцируется фетальными гепатоцитами, отсутствует на мембране эритробластов и не проникает в эти клетки, что является как бы внутренним контролем на специфичность поглощения АФП.
Эти данные говорят о необходимости поисков специфических АФП-рецепторов в эритробластах и об изучении возможной его роли в переносе ненасыщенных жирных кислот в эритробласт.
Очевидно, как много проблем возникло в связи с открытием, что желточный мешок и печень являются первыми местами синтеза АФП в эмбриогенезе.
Другое важное наблюдение было сделано в 1972 году Китагавой и Оное. Они установили, что существует очень четкая корреляция между продукцией АФП в острой фазе канцерогенеза у крыс и пролиферации так называемых овальных клеток, которая «вспыхивает» в печени в ранней стадии действия канцерогена. Овальные клетки считаются предшественниками гепатоцитов, промежуточным звеном между гипотетическими клетками печени и гепатоцитами. Чипышева и сотрудники (1979 г.) и, независимо, Сэлл и сотрудники (1981) четко показали с помощью иммунофлюоресценции наличие АФП в овальных клетках. Таким образом, было установлено, что синтез АФП в предраковой печени имеет место в определенных переходных клетках и что АФП может рассматриваться как стадио-специфический антиген в процессе созревания гепатоцита.
Однако, с тех пор мало нового было внесено в понимание природы этих клеток. Остается неясным как их происхождение, так и будущая судьба. Вполне возможно, что они возникают из клеток канальцев Геринга и трансформируются в незрелые гепатоциты. Очевидно, что для их изучения требуются специфические антигенные маркеры, и такие маркеры выявлены в настоящее время при помощи моноклональных антител в лабораториях Хиксона и Сэлла.
Весьма многообещающим является обнаружение аналогичных клеток в регенерирующей печени мышей. Эти клетки не сходны с гепатоцитами, холангиоцитами и клетками протоков Геринга. Они не идентичны гепатоцитам фетальной печени. Они синтезируют сывороточный альбумин, но у них отсутствуют мембранные маркеры, характерные для зрелых гепатоцитов. И они активно продуцируют АФП. Их происхождение в регенерирующей печени мышей, а также дальнейшая трансформация в зрелые клетки не изучены, – так как нет возможности наблюдать за этими процессами в нормальной печени. Неизвестно также, является ли синтез АФП в этих клетках конститутивным или индуцибельным. В настоящее время Н. В. Энгельгардт и сотрудники получили моноклональные антитела к эпитопу, присутствующему во всех клетках дифференцировочного ряда холангиоцитов – от клеток Геринга до эпителия типичных желчных протоков. Мы надеемся, что этот маркер может быть использован в изучении происхождения и природы клеток, подобных овальным, в печени мышей. Важно также установить, имеются ли злокачественные аналоги овальных клеток в опухолях печени. Рассмотренные выше маркеры могли бы иметь важное значение в подобных исследованиях.
Однако, следует подчеркнуть, что овальные клетки не являются единственными клетками, ответственными за синтез АФП в печени. Более того,при регенерации печени они составляют меньшинство клеток, продуцирующих АФП. Главным источником АФП в регенерирующей печени мышей, по-видимому, являются зрелые гепатоциты. Этот неожиданней результат был получен в иммуногисто- и иммуноцитохимических исследованиях. Тщательное изучение особенностей АФП-синтезирующих гепатоцитов показало, что они являются типичными зрелыми клетками печени, которые начинают синтезировать АФП еще до вступления клетки в S-фазу. Весьма интересным наблюдением оказалось, что пролиферация клеток печени не являются обязательным условием индукции синтеза АФП в этих клетках, а с другой стороны, пролиферирующие гепатоциты могли не продуцировать АФП.
Эти исследования показали, что практически каждый зрелый гепатоцит способен возобновлять экспрессию АФП при наличии достаточных стимулов, например, в случае, если регенерация печени индуцирована смешанным воздействием: гепатэктомией и отравлением четыреххлористым углеродом.
Единственным признаком, отличающим АФП-продуцирующие гепатоциты от непродуцирующих, было их расположение относительно области некроза. АФП-положительные клетки всегда располагались в непосредственной близости от некроза, в первом слое живых клеток, окружающих районы некротического воспаления. Этот феномен было четко продемонстрирован в разнообразных ситуациях – для различных токсических агентов или при хирургическом повреждении печени. Таким образом, была четко показана «ретродифференцировка» гепатоцитов, по крайней мере, в отношении продукции АФП. Вместе с данными о морфологическом затухании синтеза АФП в постнатальной печени эти наблюдения наводят на мысль о том, что синтез АФП в печени контролируется структурой печеночной балки. Когда гепатоциты формируют печеночную дольку в постнатальном развитии, синтез АФП репрессируется. Когда дольки повреждаются при образовании некрозов, гепатоциты становятся как бы «изолированными» на концах балок, примыкающих к району некроза, и в этом случае синтез АФП возобновляется. Таким образом, межклеточные взаимодействия, очевидно, являются ответственными за подавление синтеза АФП во взрослой печени.
Из этой гипотезы следует, что полная диссоциация печени на единичные клетки должна привести к реэкспрессии синтеза АФП во всех гепатоцитах. Действительно, первичные культуры гепатоцитов взрослых крыс демонстрировали четкую, хотя и слабо выраженную индукцию реэкспрессии АФП.
Гораздо более сильная индукция наблюдалась в культурах гепатоцитов мышей, полученных де Нишо и сотр. в 1979 г. А. С. Глейберман в нашей лаборатории подтвердил и расширил эти данные. После перфузии печени коллагеназой и эксплантации в культуру, гепатоциты начиная со второго дня, возобновляли активный синтез АФП, и после иммунопероксидазной окраски на АФП было видно, что подавляющее большинство гепатоцитов окрашено.
Такая система ин витро была настолько привлекательна, что мы попытались найти подходы для изучения в ней регуляции экспрессии АФП. Первым успешным подходом было использование декетран-сульфата (А. С. Глейберман и Т. Э. Гальперина). Рост клеточной популяции печени в присутствии декстран-сульфата приводит к сильному и избирательному подавлению синтеза АФП. Этот эффект был четко ассоциирован с возрастающей клеточной плотностью культур и формированием структур подобных печеночным балкам. Тогда А. С. Глейберман и Е. И. Кудрявцева получили культуры с различной плотностью клеток, при помощи легкой ротации чашек с суспензией клеток, что дало плотный монослой клеток в центре и редкие клетки на периферии культуры. Был обнаружен вполне четкий градиент синтеза АФП – от единичных АФП-положительных клеток на периферии до АФП-отрицательных – в плотном слое клеток в центре.
Снова стало очевидным, что клеточные контакты подавляли синтез АФП. За этот эффект могли отвечать различные факторы: формирование щелевых контактов между клетками, контакт мембранных рецепторов с внеклеточным матриксом или форма индивидуальных клеток. Оказалось, что все три компонента вовлечены в этот процесс. Так, была установлена обратная связь между формированием щелевых контактов и синтезом АФП во время образования монослоя гепатоцитов. Та же закономерность проявлялась в одной и той же чашке – в плотной центральной части монослоя по сравнению с единичными клетками на периферии. Более того, когда клетки мышиной печени выращивались в трехмерном коллагеновом геле, они сохраняли характерную для них кубоидальную форму, нормальные размеры и островковую и балочную структуру, объединенную щелевыми контактами. Кроме того, они формировали типичные желчные капилляры, окруженные соответствующими антигенами желчных капилляров. И совсем не продуцировали АФП (Шаровская и др., 1988).
А. С. Глейберманом и Е. И. Кудрявцевой была изучена смешанная культура, предложенная Гуюззо и сотрудниками. Они обнаружили, что гепатоциты крыс в смешанной культуре с эпителиальными клетками печени негепатоцитарного происхождения сохраняли свое дифференцированное состояние с большим количеством специфических функций. А. С. Глейберман и Е. И. Кудрявцева воспроизвели это явление с использованием мышиных гепатоцитов в смешанной культуре с линией LAR-эпителиальных клеток крысиной печени – и обнаружили следующую закономерность: вначале гепатоциты […]лись и формировали обычный монослой. В это время они активно продуцировали АФП и в них отсутствовал антиген желчных капилляров. Со временем, однако, гепатоциты собирались в островки, становились кубоидальными, формировали желчные протоки и устанавливали щелевые контакты. Следует подчеркнуть, что островки гепатоцитов были всегда окружены внеклеточным матриксом и, как бы погружались в него. В таких островках синтез АФП полностью подавлялся. Таким образом, здесь наблюдается та же ситуация: гепатоциты, объединенные в структуры подобные балкам печени, прекращали продукцию АФП.
Мы полагаем, что такая система in vitro является в настоящее время простейшей моделью в изучении регуляции синтеза АФП, но надеемся, что ее можно еще больше упростить для идентификации единичных факторов, ответственных за дифференцировку гепатоцитов in vitro. Это может быть контакт гепатоцитов с внеклеточным матриксом, друг с другом, или всего лишь их форма, которая регулируется перечисленными выше факторами.
По-видимому, в этой системе мы приближаемся к таинственному механизму, связывающему клеточный и молекулярный уровни регуляции АФП-гена.
Благодаря блестящим исследованиям Тилгман, Сала-Трепа, Беланжиера, Тамаоки и сотрудников, мы знаем теперь структуру АФП-гена у крыс, мышей и человека, а также регуляторные районы этих генов. Мы знаем также, что в эмбриогенезе и канцерогене не происходит каких-либо реорганизаций этого гена, включая амплификацию или делецию. Мы знаем, что регуляция его экспрессии имеет место на транскрипционном уровне.
В регуляторном районе АФП-гена обнаружены 3 регуляторные сайта в 5' фланирующем участке выше АФП-гена. Два из них ведут себя как типичные энхансеры и для них требуется присутствие ядерных тканеспецифических факторов для активации гена. Третий, находящийся в районе промотора, нуждается в репрессоре – специфическом факторе, который выключает транскрипцию АФП-гена в зрелом гепатоците. В этом районе также присутствуют последовательности, чувствительные к ингибирующему действию глюкокортикоидного рецептора. Очень важно также, что «открытая» хроматиновая структура полностью соответствует регуляторным участкам гена. Ядерные белки, связанные с энхансерами и сайленсорами, изучаются весьма интенсивно и уже идентифицирован один такой белок (Тамаки, 1988).
Мы полагаем, что для этой цели могли бы быть очень полезны также варианты гепатомы Морриса 7777, полученные в нашей лаборатории Т. Л. Эрайзер. Эти клональные варианты, селекционированные in vitro, отличаются друг от друга лишь способностью продуцировать АФП. Синтез в них других белков, специфичных для печени, не меняется. Более того, различия между клонами объясняются изменениями в регуляции АФП-гена, но не в структуре гена. И, наконец, эти различия связаны с эпигенетическими механизмами, а не с мутацией. Таким образом, их использование в трансфекционном тесте и в качестве источника для идентификации регуляторных белков является, по-видимому, многообещающим.
Наибольшую трудность в этой области составляет разработка системы in vitro для оценки стадиоспецифического фактора, участвующего в регуляции АФП-гена. Культуры гепатоцитов с контролируемой экспрессией АФП, связанной с межклеточными взаимодействиями, представляются наиболее простой и вполне адекватной моделью in vitro для изучения онтогенетической регуляции АФП-гена.
Мы можем предположить, что в этой системе критическим фактором, определяющим фенотип клетки, является ее форма. Вытянутые и распластанные гепатоциты экспрессируют целый «блок» фетальных признаков, в то время как кубические, полигональные клетки подавляют фетальный фенотип и экспрессируют альтернативный блок синтезов, характерных для зрелой клетки.
Так или иначе нам хотелось бы обратить внимание на описанную выше систему, которая, по нашему мнению, позволяет идентифицировать трансфакторы в сочетании с регуляторными элементами АФП-гена, а также факторы, определяющие специфическую картину хроматиновой структуры в этом районе.
Таким образом, 25-летняя история АФП началась с идентификации этого белка, выявила биологические основы его продукции в онтогенезе и определила главные физиологические функции этого белка. Параллельно проводилось клиническое изучение АФП в качестве диагностического маркера первичного рака печени и терминальных тератобластом, которое дало надежный иммунологический тест для диагностики и мониторинга этих опухолей.
Одновременно, АФП был использован для пренатальной диагностики некоторых врожденных уродств.
В настоящее время исследование регуляции синтеза АФП привело к установлению структуры АФП-гена и его регуляторного района.
Возникла новая и чрезвычайно важная проблема связи активности гена с межклеточными взаимодействиями и молекулярно-биологических последствий нарушения этих взаимодействий в опухолях.