26 января 1996 г. после тяжелой продолжительной болезни ушла из жизни Эльфрида Адольфовна Абелева – выдающийся генетик нашей страны, чье имя неразрывно связано с драматическими страницами в истории отечественной генетической науки.
Э.А. Абелева родилась 12.XII.1923 в Оренбурге. В 1937 г. ее отец, бывший в то время директором МВТУ им. Баумана*, был репрессирован и погиб в заключении. Семья, лишившаяся не только средств к существованию, но и крова над головой, в полной мере испытала на себе все тяготы, выпадавшие на долю членов семьи «врага народа». Эти события оставили в душе Эльфриды Адольфовны глубокий след и уже тогда избавили ее от иллюзий, присущих ее поколению.
После окончания Биофака МГУ (это был один из последних выпусков кафедры генетики, руководимой А.С. Серебровским) ей пришлось еще раз вплотную столкнуться с произволом государственной машины. Кампания 1948 г. надолго лишила ее возможности работать по избранной специальности. Несколько лет она работала лаборантом в различных институтах медицинского профиля. В 1955 г., когда при Институте биофизики АН СССР была создана Лаборатория радиационной генетики, Э.А. Абелева стала одним из первых ее сотрудников. Она принимала участие в разработке и выполнении таких программ, как «Генетическая опасность малых доз ионизирующих излучений», «Влияние на наследственность комплекса факторов космического полета». Практическая значимость этих исследований не утрачена и поныне. Предметом особого внимания Э.А. Абелевой был вопрос о механизмах возникновения индуцированных мутаций у высших организмов. Этой проблеме был посвящен большой цикл работ по изучению радиочувствительности различных стадий гаметогенеза у дрозофилы и природы продленного действия мутагенных факторов.
С 1967 г. и до своего ухода на пенсию она работала в Институте биологии развития им. Н.К. Кольцова АН СССР.
Как исследователя Эльфриду Адольфовну всегда характеризовала оригинальность творческого замысла при постановке экспериментов и нетривиальный подход к истолкованию результатов. Обладая большой эрудицией и широким кругозором, она легко переключалась на новые проблемы, приходя к ним через результаты, полученные, казалось бы, совсем в иной области. Так, на основе данных, полученных в опытах по изучению природы частичных мутаций, она разработала оригинальную модель строения хромосомы эукариот, а также одной из первых поняла и обосновала перспективность изучения ранних этапов онтогенеза с помощью генетических мозаиков.
Исключительно важную и благородную роль сыграла Э.А. Абелева в подготовке научной молодежи, воспитании нового поколения генетиков. В трудные для генетической науки годы, когда ее преподавание в вузах страны было практически прекращено, Эльфрида Адольфовна активно включилась в чтение лекций и проведение семинаров по генетике, организованных на базе Лаборатории радиационной генетики и МОИП. Она была очень талантливым педагогом, умела и любила преподавать. Можно без преувеличения сказать, что на ее лекции и семинары съезжалась научная молодежь со всей Москвы, а зачастую – и из других городов.
За большой вклад в развитие и восстановление генетической науки в нашей стране Э.А. Абелева была в 1990 г. награждена орденом «Знак Почета».
Несмотря на испытания, выпавшие на ее долю, Эльфрида Адольфовна была жизнерадостным, доброжелательным, отзывчивым человеком. Никому из тех, кто к ней приходил, она не отказывала в совете и помощи. Она была великолепным собеседником, широко образованным, интеллигентным человеком, прекрасно знала художественную литературу, живо интересовалась вопросами этики, искусства, политики.
Многие генетики нынешнего поколения с гордостью называют себя учениками Э.А. Абелевой и надолго сохранят о ней светлую и благодарную память.
Н.Г. Хрущов, В.Г. Митрофанов, Е.Н. Мяснянкина
* Адольф Августович Цибарт. Тогда – МММИ (Механико-машиностроительный институт) им. Баумана
Из статьи
Натальи Львовны Делоне
«Пропущенные годы»
Из всех студенток кафедры генетики мне сразу ближе всех стала Эля Абелева Я её сразу ощутила, как «свою». Это удивительное чувство, когда не думаешь – хороший или плохой человек, умный или глупый, а инстинктивно угадываешь в нем «своего». Мне всегда было с ней легко и приятно. Кроме того, что в молодости люди легче сходятся, нас ещё сближала очень сильная, просто иступлённая любовь к генетике. Тогда ещё было время, когда многие обольщались политическими лозунгами, но мы обе были избавлены от иллюзий нашего поколения, зато с полной преданностью занимались генетикой. Лысенко наступал, а мы защищали Правду.
Все мы были молоды. Эля выделялась среди других. Она обладала какой-то угловатой грацией. Голос у неё был высокий, мелодичный, с прекрасной дикцией. Она часто увлекалась в разговоре, и тогда у неё появлялись особенные модуляции. Такая эмоциональная речь, впоследствии, ей очень помогала в педагогической деятельности.
В то время я ещё «громыхала порожняком счастливой молодости», а Эля была сдержана в своём поведении, и не удивительно. Отец Эли – Адольф Августович Цибарт, был репрессирован в 1937 году и, видимо, погиб в заключении – вскоре письма перестали приходить [последнее письмо к семье датировано 23 марта 1946 г. – примеч. ведущего сайт] и о дальнейшей его судьбе ничего не известно. Он был из польских немцев, Эля имела два имени: Эльфрида Леокадия. С 1917 г., ещё до октября, её отец был членом ВКПб. С 1930 года и до своего ареста он был ректором МВТУ им. Н. Э. Баумана (тогда – Московского Механико-машиностоительного института), при нём, в 1932 году, этот втуз был признан лучшим в СССР. Когда отца арестовали, Эле было 14 лет, её сестре 5 лет. Семья в одночасье лишилась средств к существованию, а вскоре, фактически, и крова над головой, в полной мере испытав тяготы членов семьи «врага народа». Мужественная женщина, Элина мать, Мария Иосифовна, сумела сохранить и воспитать детей, дать им высшее образование.
Я помню, в дни студенчества, как одна очень активная «партийка» стала «душевно» увещевать Элю поменять отчество Адольфовна на любое другое: «Ну есть же красивенькое отчество Альфредовна», – говорила она. Эля сказала: «Моего отца звали Адольф». Я же, на скорую руку, нагрубила партийной даме. Но, всё-таки, Эля так огорчилась, что мы пошли в Третьяковку, где постарались утешиться.
После окончания биофака МГУ Элю оставили на кафедре, но после Сессии ВАСХНиЛ в 1948 году всех генетиков на кафедре уволили и заменили «лысенковцами». Заведующим кафедрой стал И. И. Презент – основной прилипала Лысенко, который объяснял его работы с позиций диалектического материализма, поскольку назывался философом. Был он, во всех отношениях, совершенно аморальным типом.
Эля осталась без работы. Затем она стала устраиваться на короткое время лаборантом в различные институты медицинского профиля. Но возможности работать по любимой специальности она была лишена надолго. Только когда в 1955 году при Институте биофизики АН СССР была создана лаборатория радиационной генетики, она, естественно, была туда принята. Мы с ней оказались в одной лаборатории, где участвовали в прекрасных еженедельных семинарах, да и просто часто общались. Она была широко образована, любила и знала тех же писателей, что и я. Мы часто бегали в музеи. Эля была очень ранима и тяжело переносила обиды, тем более, что сама была добра и отзывчива. В этот период она стала сотрудничать с прекрасным человеком и великолепным генетиком, мастером генетического анализа – Марком Леонидовичем Бельговским. У них были совместные работы (Бельговский М. Л., Абелева Э. А., Потехина Н. А. «Характер зависимости частоты леталий, возникающих на ранних стадиях сперматогенеза, от дозы рентгеновских лучей», ДАН СССР, 1959, т. 124, № 4).
В 1959 году Марк Леонидович умер, а в 1967 году часть ведущих сотрудников, в результате конфликта, перешли из Института общей генетики АН СССР в Институт биологии развития АН СССР. Эльфрида Адольфовна Абелева сделала свой выбор и стала работать в новом институте.
Мне горько говорить об этом, но я помню, что Эля часто чувствовала себя в новом институте не комфортно, хотя люди вокруг были хорошие и генетики прекрасные, но одни были намного старше её – Н. Н. Соколов, Б. Н. Сидоров, Б. Л. Астауров, другие – намного моложе. Это всё виновато наше «пропущенное поколение»: не было собственной среды общения. Очень грустно, что ушла она на пенсию раньше, чем следовало. Для учёных её масштаба такой поступок переживается трудно.
О научной значимости работ Эльфриды Адольфовны Абелевой хорошо написано в журнале «Онтогенез» (1966, № 27, № 4, стр. 317-318): «Она принимала участие в разработке и выполнении таких программ, как “Генетическая опасность малых доз ионизирующих излучений”, “Влияние на наследственность комплекса факторов космического полета”. Практическая значимость этих исследований не утрачена и поныне. Предметом особого внимания Э. А. Абелевой был вопрос о механизмах возникновения индуцированных мутаций у высших организмов. Этой проблеме был посвящён большой цикл работ по изучению радиочувствительности различных стадий гаметогенеза у дрозофилы и природы продлённого действия мутагенных факторов…
Как исследователя, Эльфриду Адольфовну всегда характеризовала оригинальность творческого замысла при постановке экспериментов и нетривиальный подход к истолкованию результатов. Обладая большой эрудицией и широким кругозором, она легко переключалась на новые проблемы, приходя к ним через результаты, полученные, казалось бы, совсем в иной области. Так, на основе данных, полученных в опытах по изучению природы частичных мутаций, она разработала оригинальную модель строения хромосомы эукариот, а также, одной из первых, поняла и обосновала перспективность изучения ранних этапов онтогенеза с помощью генетических мозаиков…»
Приятно, что ряд генетиков нынешнего поколения называют себя её учениками и сохраняют о ней память. Если бы не пропущенные годы, Эльфрида Адольфовна Абелева смогла бы значительно больше проявить свой научный потенциал.
За своё трагическое отрочество и исковерканную «лысенковизмом» научную судьбу, Эля была вознаграждена редкой удачей, которая мало кому выпадает в жизни: у неё был любимый муж – Гарри Израилевич Абелев, иммунолог мирового класса, академик РАН и два сына – Евгений (геодезист) и Александр (архитектор, литератор).
Нас было немного – генетиков моего поколения. Но мы старались отстаивать истину и человеческую честность.
Фото 1, 2: Э.А. Абелева (50-е годы). 3: В лаборатории, с сыном Женей. 4: Мария Иосифовна, мать Э.А. 5: слева от Э.А. – Ю. Лапкин, справа – М.Л. Бельговский и Н.А. Потехина. 6: Э.А. Абелева, Г.И. Абелев с сыном Женей
Статья Н.Л. Делоне "Пропущенные годы" полностью
Назад (к статье Э.А. Абелевой и Г. И. Абелева «Этика – цемент науки»
На главную страницу сайта «Гарри Абелев. Очерки научной жизни»