Реализация индивидуальности в науке в условиях конкуренции *

Интуиция, эмоции и страсть — это душа исследователя, а логика, знания и здравый смысл — основа необходимого ему профессионализма. Основная ценность ученого — в уникальности его опыта, в силе его чувств и воображения, в том, что сближает его с композитором, художником или поэтом. Ясно, что реализация человека в науке — это выражение его индивидуальности, его неповторимого мира, нашедшего соответствие в мире внешнем и давшего ему жизнь уже в сфере науки. Наука, искусство, творчество — лишь отдельные, не имеющие четких границ стороны жизни души и разума. Отсюда и неуправляемость науки и особые принципы ее организации, отличные от организации производства, хотя формально наука — это производство знаний.

Основа науки — творческая личность. Из федеральных принципов поддержки науки в США: «Основа американской науки — индивидуальный исследователь».

Но как воплотить этот принцип? Наука в целом и каждое конкретное исследование стоят денег, причем зачастую больших. Так же, как съемка фильма, издание книги, постройка здания. Причем, в отличие от последних, научное знание окупается не сразу и не по частям, а со временем и, как правило, в целом — непропорционально сделанным затратам. Как же определить, куда вкладывать деньги и сколько? Кого поддерживать в науке и в какой мере? Это вопросы финансирующих науку организаций и естественные вопросы налогоплательщиков и благотворителей. Что сделано на вложенные деньги и какая польза от этого людям, обществу и государству? Ясно, что от ответа на эти вопросы зависят и судьбы индивидуальных исследователей.

Для решения стратегических задач — куда направить деньги и как оценить эффективность вклада — выбраны два принципа: конкурс проектов и их строгая подотчетность. Всё на основе экспертной оценки специалистов — экспертизы равных (peer review).

Конкурс индивидуальных проектов — это инициатива «снизу», идущая от самого исследователя, опирающаяся на его опыт, интуицию и предварительно полученные результаты. «Экспертиза равных» — это мнение ученых, коллег заявителя, а не научного начальства, не администраторов или распорядителей фондов. Есть еще конкурс проектов, направленных на решение какой-то практически или теоретически важной задачи, заранее сформулированной здравоохранением, образованием или обороной. Например, создание вакцины против полиомиелита, ранняя диагностика рака или профилактика СПИДа. Конкурс подобных проектов, ориентированных на государственный заказ или заказ благотворительного фонда, также проходит на основе экспертизы равных.

Тот же принцип выдерживается и в отчетах. Здесь в первую очередь ценят публикации по проекту в рецензируемых журналах; статьи, прошедшие конкурсный отбор на основе peer review (мнения независимых экспертов). При этом важен ранг научного журнала, который для разных журналов отличается в десятки раз.

Таким образом, на всех этапах прохождения проекта или отчета имеет место конкурс, опирающийся на оценку самих же специалистов, независимых от финансирующих организаций, не имеющих конфликта интересов с заявителем, авторитетных в профессиональном и моральном отношении и анонимных. Причем при обязательном плюрализме на всех уровнях — финансирующем и публикующем, что гарантирует от возможного монополизма и мафиозности. Конкурс, особенно в последние годы, очень жесткий: в США удовлетворяется около 12% заявок на грант. Система совершенна, хоть и не безупречна. Как же она работает?

Эффективность системы, и это очевидно, беспрецедентна. Правда, и вложения в фундаментальную науку беспрецедентны. Конкурсная система «снимает сливки» с научного сообщества и с отдельной человеческой жизни — она реализует планы самых продуктивных исследователей и в самый продуктивный период их жизни. Ситуация не так ясна, с точки зрения самого исследователя. Творчества не бывает без спадов и бесплодных периодов. Научный поиск, основа которого — метод проб и ошибок — без тупиков и ошибок, либо эпигонство, либо откровенная халтура.

Даже самый выдающийся исследователь — это не Казбек или Эверест а, скорее, высоко поднявшийся морской вал, которого едва ли не неизбежно ждет спад и обвал. Конкурсная система срезает только вершины, она открыта лишь успеху. Как бы выжил в этой системе Дарвин, десятилетия потративший на сбор материалов и обдумывание теории отбора? А наш современник нобелевский лауреат Бэрнет, почти двадцать лет шедший к своей теории иммунитета? А как оценила бы эта система великого Эйнштейна, так и не создавшего общую теорию поля?

Все участники грантовых конкурсов хорошо знают, на что можно и на что нельзя получить грант. При встречах ученых это обычный разговор. И общее мнение таково, что делать надо то, на что дают деньги. Это, безусловно, важные и первостепенные вещи — вирус СПИДа, гены метастазирования, противораковые вакцины и тому подобное. Ну, а если вас вынесло за пределы моды? Если ваша интуиция убедительна только для вас, а для обоснования проекта она недостаточно весомый аргумент? А если вас совсем не тянет в общую толчею? И вообще, любое давление вам непереносимо? Как быть?

Другая важная проблема — независимость. В выборе целей и путей исследования — это первостепенная ценность, она находится, так сказать, в области научного достоинства. Независимость, казалось бы, гарантируется правом каждого исследователя подать на конкурс свой индивидуальный проект. Но практически в условиях жесткого конкурса надо завоевать право на грант, право на индивидуальность. Это сугубо неформальное право включает много параметров: научную репутацию (серьезные публикации, известность среди специалистов), базу для выполнения (то есть группу сотрудников, основное оборудование), предварительные результаты. Это естественно и справедливо. Но молодых, начинающих исследователей эти условия делают практически неконкурентоспособными. Отсюда полная зависимость от руководителя группы или лаборатории — держателя гранта, который сам сжат сроками, прессом продуктивности и рамками проекта. Ситуация не располагает его к сентиментальности. От сотрудника ему нужны не столько склонность к творчеству и самоуглублению, сколько профессиональные навыки и работоспособность — то, что в научном обиходе известно как «руки».

Итак, на всех этапах доминирует конкурс, пресс продуктивности и эффективности: «наверх или вон!», по формуле декана Гарвардского университета Г. Розовски. (2)

И еще жесткая зависимость от грантораспорядителя и грантодержателя. Ситуация весьма стрессовая, хотя вложения баснословны, судьи объективны и, как правило, справедливы. Как в спорте. Но в спорте все бегут по равным дорожкам, прыгают через одну планку, то есть делают одно и то же. Результаты отличаются друг от друга на сотые доли секунды, на доли сантиметра, на граммы веса. В науке же у каждого своя дорожка, своя планка и свои тяжести. И каждый идет своим путем и берет свои, обычно уникальные, препятствия. Науке, в отличие от спорта, свойственны иная атмосфера, свой, отнюдь не спортивный дух и свои неконкурентные отношения.

Риск — основа поиска, неизбежный спутник по пути в неизвестное. Но риск — плохая гарантия успеха в конкурентной борьбе. Чем больше риск, тем меньше шансов получить грант.

Конкуренция сильно влияет на научную атмосферу и человеческие отношения в научном сообществе. Чувство общности интересов, открытость, презумпция абсолютной честности по отношению к результатам исследования и коллегам меняются настолько, что возникает необходимость в создании особых этических комитетов или обучении научной этике со студенческой скамьи. Научная этика всегда была духом научного сообщества, ее цементом, неписаным, но непреложным законом ее существования. Колоссальная система знаний, созданная и создаваемая учеными без формальных правил, основанная только на доверии, без специального контроля достоверности или качества сообщаемых данных, есть предмет гордости ученых, основа возвышенной и благородной атмосферы науки — особого мира, притягательного для людей глубоких и творческих. Но сегодня из-за острой конкуренции и постоянного стресса стало обычным стремление скрыть важный результат до его публикации, обнародование не вполне достоверных данных, неаккуратность в цитировании, использование анонимным рецензентом результатов рецензируемых статей, задержка статей конкурента до собственной публикации и даже прямые фальсификации, приводящие порой к судебным разбирательствам. Все это настолько отравляет обстановку в научном сообществе, что возникает потребность в формализации научной жизни, создании системы контроля, жесткой подотчетности и ответственности. Вот мнение президента Национальной академии наук США: «Мы должны сознавать, что хорошая наука более сродни искусству, чем области права, подотчетности или управлению. Если научное исследование будет окружено бумагами и ограничениями, то большая часть счастья и творчества в нем будет утрачена. Такое изменение в характере культуры не только замедлит научный процесс, но и сделает нашу область намного менее привлекательной для одаренных и талантливых молодых исследователей, для тех, кому принадлежит будущее. Задача для всех членов научного сообщества помочь в создании такой среды для исследовательской работы, которая, опираясь на высокий уровень этических отношений и творческой продуктивности, привлечет и сохранит людей с выдающимися интеллектом и характером для одной из наиболее важных областей общества». (3)

В нашей стране грантовая система начала складываться лишь в последние годы, сначала в виде программ Госкомитета научно-технического планирования (ГКНТП), имевших некоторое влияние на характер научных исследований, а затем, с 1994 г., в форме конкурсных программ Международного научного фонда (Фонда Сороса) и нескольких других международных фондов. Очень важным было создание в 1992–1993 гг. Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ). Появление этих фондов совпало с резким сокращением бюджетного финансирования науки, что сделало борьбу за гранты борьбой за выживание научных групп и лабораторий. Система финансирования индивидуальных проектов на конкурсной основе (грантовая система) пришла к нам в страну и начала заменять бюджетную систему распределения средств «по головам». Пришла при нашем активном содействии. Сильные лаборатории и группы существенно улучшили свое положение — вышли из сковывающей научной иерархии, стали независимыми от спускаемых сверху программ и заданий, стали менее зависимы от услуг громоздкой и неэффективной системы снабжения, от выбивания и выпрашивания валютных средств, от насквозь политизированной и коррумпированной системы международных контактов. Теперь они зависят в основном от своей продуктивности.

Одновременно, конечно, резко увеличился разрыв между такими лабораториями и коллективами не столь выдающимися. Последние оказались за гранью выживания, равно как и научные инфраструктуры — библиотеки, мастерские, виварии. И естественно, встал вопрос: самодостаточны ли выдающиеся коллективы или они возникают на некой солидной и добротной профессиональной почве? Если да, то как эту почву сохранять и возделывать? Вместе с новой системой пришли новые веяния, сказавшиеся на стиле научной работы и характере научных отношений.

Как же использовать положительные качества новой системы и ослабить нежелательные или хотя бы адаптироваться к ним?

Первое и, быть может, самое радикальное средство — родиться в новой системе с тем, чтобы принцип конкуренции стал привычным, как воздух. Но это пригодно лишь для нового поколения, не для нынешнего. Сегодня едва ли кому хочется, чтобы отношения конкуренции и рынка стали основой научной жизни.

Второе — принцип, предложенный Пушкиным: «Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать». В рамках одного проекта можно получить предварительные результаты для проекта нового, и вообще при подаче любого проекта лучше опираться на уже имеющиеся предварительные данные, на то, что уже в принципе сделано, так сказать, на рукопись будущей статьи. Ее и выносить на рынок.

Третье — каждый проект планировать «с люфтом», оставляя в нем место для «серендипити» — непредвиденных результатов или бокового зрения. Но это трудно, так как такой проект теряет в конкретности, перестает быть строго сфокусированным на решении одной (от силы двух) конкретных задач. Любая размазанность, расплывчатость проекта резко снижает его ценность в глазах экспертов. Следовало бы ввести в норму и то, что незапланированные результаты оцениваются экспертами наравне с результатами, полученными в пределах, предусмотренных проектом. Лучше исходить из ценности результатов, чем из их соответствия рамкам проекта.

И все-таки нельзя, чтобы вся поддержка научного проекта зависела только или в основном от гранта. Надо сделать так, чтобы грант давал возможность расширить работы, развить новое направление, определившееся в ходе исследований, которые финансирует институт или университет. Это дало бы возможность сочетать нормальный ход исследования с быстрым и эффективным разворотом его в найденном новом направлении. Такое соотношение — примерно 70–75% (базис) и 25–30% (грант) — существовало у нас в переходный период от распределительной бюджетной системы к грантовой, Существует оно отчасти и сейчас. Если бы такое соотношение удалось стабилизировать, увеличив при этом абсолютное значение базисной и грантовой доли, то мы достигли бы системы близкой к идеальной, сочетающей творческую обстановку с высокой эффективностью.

И еще одна чрезвычайно важная проблема — неотъемлемое право на творчество и индивидуальность на всех этапах научной карьеры. Это означает, что любая научная позиция, включая самую начальную, должна предусматривать время и возможность для собственной научной работы, связанной или не связанной с проектом руководителя. Это должно быть время, свободное от преподавательской работы или от обязанностей по лаборатории, оно должно быть оговорено в трудовом соглашении и гарантировано юридически. Как говорил мой учитель, человек университета, академик А.Н. Белозерский: «Я ценю университет за то, что здесь моя обязанность — учить студентов, а научной работой я могу заниматься по своему усмотрению и с самыми широкими контактами».

В этом случае каждый научный работник, независимо от возраста и положения, будет иметь возможность найти себя, получить свои начальные результаты, чтобы претендовать на собственный грант. И наука станет областью истинно гуманистического идеала.

Примечания

 

Хостинг от uCoz