Псевдонаука – это система взглядов и представлений, основанных на ложных вненаучных принципах. В нашей области – биомедицине – классические образцы псевдонауки: мичуринская биология, основанная на ложном принципе наследования приобретенных признаков; теория происхождения клеток из так называемого живого вещества; отчасти нервизм – предполагаемый примат нервной системы во всех проявлениях биологии и патологии организма. В химии – это алхимия, в астрономии – астрология.
Как и из чего возникает псевдонаука? Казалось бы, из ошибочных наблюдений и неверных представлений. Но это не так. Сам метод науки – метод проб и ошибок. Ошибки – ее неотъемлемая часть. Ученый имеет право на ошибку. При ретроспективном взгляде на любую нашу область можно видеть, я думаю, не менее 80–90% работ, гипотез и обобщений, в конце концов, не вошедших в сложившуюся систему научных представлений, т. е. формально – ошибочных. Целые области в нашей науке оказались основанными на заблуждениях – например, идеи о ядре у бактерий, разрабатывавшиеся много лет, или об особом состоянии молекул в живой клетке, или о белковой структуре хромосом. Но никому и в голову не приходит отнести эти исследования и идеи к псевдонауке.
Более того. Известно, что жесткая конкурентная обстановка в современной науке располагает к спешке в проведении и публикации научных работ и даже подталкивает к фальсификации научных данных, так что в последние 10‑15 лет возникла целая литература – по "fraud and misconduct" («обман, фальсификация» и «неправильное поведение, плохое руководство» – ред.). Причем речь идет иногда об очень серьезных исследователях, вплоть до нобелевского ранга. Но даже и эти недобросовестные работы не ведут к псевдонауке и не представляют для науки особой опасности. Почему? Хотя наука не обладает каким-либо аппаратом контроля над достоверностью сообщаемых фактов или правом каких-либо санкций по отношению к авторам ошибочных данных, но сам принцип функционирования науки предполагает, что никакая ложь к ней не прилипает, а если временами и входит в научный оборот, то автоматически отсеивается. Это иногда называют механизмом самоочищения науки, но важно иметь в виду, что речь идет не о каком-то специально созданном административном механизме, а о следствии ее нормального функционирования.
На Международном симпозиуме
«Наука, антинаука и паранормальные верования» (2001). |
Область науки, по крайней мере, естественных наук – это область воспроизводимых явлений. В структуру науки работа входит только в том случае, если она вошла в цикл воспроизведения. Тогда она живет с момента публикации. Если работа цикла воспроизведений не индуцировала, то ее в науке как бы и не существует, ее как бы и не было. Профессия исследователя в нашей области заключается в том и только в том, чтобы найти и точно определить условия, в которых исследуемое явление будет воспроизводиться. Репутация исследователя определяется тем, воспроизводятся ли его данные или нет. Его профессиональный уровень оценивается индексом цитирования, т. е. числом публикаций, где его работы воспроизводятся. Рейтинг научного журнала характеризуется импакт-фактором, т. е. средним значением индекса цитирования публикуемых в нем работ. Этот фактор варьирует от 0,01 до 20-25. Отсюда ясно, что ученого в первую очередь, вернее, безусловно, интересует воспроизводимость своих работ, без чего они в структуру науки не входят. Здесь не нужен, да и невозможен специальный внешний контроль над достоверностью или воспроизводимостью данных, выходящих из лаборатории или института. Сам автор не захочет рыть себе могилу, как исследователю, или, по меньшей мере, губить свою репутацию. Этика науки особенно строга на этом месте, хотя никаких правовых последствий для автора в случае его ошибки не существует.
Псевдонаука базируется либо на ложных, т. е. в первую очередь на невоспроизводимых данных, либо вообще на пустом месте, т. е. на понятиях ни на чем не основанных. Она не опирается на воспроизводимые явления и потому в область науки даже временно не попадает. Поэтому «на входах» в науку нет контроля на достоверность данных, но только система экспертной оценки, так называемая peer review system, в которой сами же исследователи на своем уровне определяют, содержит ли представленная к публикации работа элементы новизны и все необходимые условия для воспроизведения описанного в ней феномена. Как же выживает псевдонаука? Многочисленные попытки создать этические комитеты или комиссии по борьбе с fraud and misconduct не увенчались успехом. Эти попытки исходили обычно от конгрессменов, которые стремились не столько к защите науки от фальсификаций, сколько к защите налогоплательщиков, естественно заинтересованных в том, чтобы их деньги не тратились впустую или на ложные цели. Однако эти усилия встречали глухое сопротивление и непонимание научных работников и администраций институтов и не привели ни к чему, кроме внедрения правил ведения и хранения лабораторных протоколов. Не появилось ни этических комитетов, ни законов против fraud and misconduct.
Но есть у псевдонауки одна общая причина. Эта причина – вмешательство вненаучных сил в естественный ход развития науки. Такое вмешательство может исходить от Идеологии, Власти, Денег или Публики.
Идеологизация науки – самый страшный, т. е. сильный и постоянный источник псевдонауки. Идеология предпосылает научным понятиям собственные будто бы непреложные общеобязательные законы, типа закона сохранения энергии или невозможности вечного двигателя, только не естественнонаучные, а философские или социологические. Она отбирает из сообщаемых фактов как бы имеющие право на существование, т. е. соответствующие «правильным» философским воззрениям, например законам диалектики или марксизма, и отбрасывает не имеющие такого права, как не совместимые с ними.
Идеологизация дает жизнь псевдонаучным наблюдениям и идеям – таким как не существующее в реальности наследование приобретенных признаков (что лежит в основе лысенковщины) или происхождение клеток из «живого вещества» (ложное представление Лепешинской), или расовой теории, как во времена нацизма или борьбы с космополитизмом.
Идеологизация накладывает запрет на целые области науки – как скажем на клеточную теорию или корпускулярную генетику, объявляя их не соответствующими общим законам природы. В качестве примера приведу более частный случай – вирусную теорию происхождения злокачественных опухолей. Сейчас это уже непреложный факт для большой группы опухолей, но на стадии гипотезы эта теория отвергалась как не диалектическая. Тут «диалектика» исходила из того, что всякое развитие в своей основе должно иметь внутренние противоречия, тогда как вирусная гипотеза предполагает, как определяющий в генезе опухоли, фактор внешний. Хорошо известна негативная роль религиозной идеологии в становлении научных представлений о вселенной, в частности в переходе от геоцентрической гипотезы к гелиоцентрической. Право на существование имели лишь те гипотезы или теории, которые согласовывались с библейской доктриной.
Расовая наука – немецкая физика или немецкая антропология – еще один пример грубейшего вмешательства идеологии в ход науки.
Итак, безусловное исключение вмешательства идеологии в науку – первое условие пресечения истоков псевдонауки.
Второй источник коренится во вмешательстве власти в естественное развитие науки, попытках власти выдать те или иные практические рекомендации за научные. Это особенно относится к сельскому хозяйству и медицине. В них, как известно, разбирается каждый, а власть в особенности. Многие помнят о квадратно-гнездовом способе посадки деревьев, о языкознании, о кукурузе, но немногие – о противораковой вакцине Троицкой, катрексе и других не оправдавшихся способах лечения рака. Власти стремятся исключить параллелизм в исследованиях, ввести концентрацию средств и усилий, сосредоточить руководство наукой в руках научных штабов, установить единоначалие и управляемость в институтах. Все это, если и не прямо способствует псевдонауке, то противоречит нормальному ходу науки. Псевдонаучные идеи процветают зачастую именно благодаря опоре на власть.
Специфическим источником псевдонауки является секретность, исключающая ее естественный ход – рецензирование, публикации, воспроизведение данных. Под покровом секретности развивались временами весьма злостные направления псевдонауки – например, так называемая противораковая вакцина Глезера и различные ложные способы лечения рака. Секретность должна быть полностью исключена в фундаментальной науке, по крайней мере, что касается медико-биологических наук. И это может быть одной из целей комиссий по борьбе с псевдонаукой, равно как и ограничение вмешательства властей в научные исследования.
Далее идут деньги. Это весьма деликатный вопрос. Фундаментальная наука потребляет большие деньги, которые сама не производит. Деньги идут от государства, поступая в собственно научные фонды академий, различные другие фонды, выдающие научные гранты, и в институты. Все эти деньги в основном распределяются на основе peer review, экспертизы равных. Значительная часть денег идет от меценатов – эти деньги также поступают в научные фонды и распределяются на конкурсной основе, опираясь на экспертную оценку. Но иногда, и не так уж редко, меценатские деньги направляются на вполне конкретные цели – создание противораковых вакцин, способов продления жизни или препаратов от СПИДа. Такое целенаправленное субсидирование науки очень опасно спрямлением логики исследования, субъективизмом в оценке его результатов, чревато оно и возникновением псевдонаучных направлений. Так родилась, например, ложная идея о микробиологической природе рака, на основании которой даются рекомендации по лечению опухолей.
И, наконец, самая, с моей точки зрения, большая поддержка и индукция псевдонауки идет от широкой публики. Публика опьяняется научными словами и жаждет чуда. «Биополя», «положительная и отрицательная энергия», «передача мыслей на расстояние» и прочие паранормальные явления имеют для нее реальное и чарующее значение. Она верит в чудеса, астрологию, приметы, вообще всякую чертовщину – и готова за это платить.
Все это никакого отношения к науке не имеет, в науку не внедряется и ученых в их профессиональной деятельности не волнует. Но саму публику это морочит, тянет из нее большие деньги, дурачит, отвлекает больных от нормального лечения, внушает иллюзии и, вообще, вырывает из реальной жизни.
Это уже предмет настоящей борьбы. Борьбы судебной по запрещению лечения непрофессиональными методами; борьбы за общественное мнение с помощью популярных лекций и книг, радио и телепередач. Но эффективность такой борьбы, судя по всему, не слишком велика. Псевдонаука такого рода распространена во всем мире. Мой вывод из всего сказанного: наука не нуждается в защите от псевдонауки, она нуждается в защите от внедрения любой формы идеологии, от вмешательства власти и от диктата денег.
Защиты и просвещения требует публика, которая жаждет псевдонауки, порождает и поддерживает ее, и сама же от нее страдает.